Никаких существенных изменений в политике до и после
марта 1553 г., по мнению И. И. Смирнова, не произошло: продолжало
действовать все то же стремление правительства в первую очередь удовлетворить
интересы дворянства. Печальный эпизод, имевший место в 1553 г., означал
«тяжелое поражение княжеско-боярской реакции» и только.
Нам представляется, что дело было значительно сложнее.
1 марта 1553 г. тяжело заболел Иван IV. Многие даже предполагали, что болезнь будет иметь смертельный
исход. В такой обстановке царь поспешил составить завещание («духовную
свершити»), в которой обычно содержались распоряжения о судьбах государства
после смерти московского государя. Сразу же вслед за
составлением духовной Иван IV отдал распоряжение привести к присяге наследнику
престола, малолетнему («пеленочнику») сыну Дмитрию, старицкого князя Владимира
и бояр. Сначала целовали крест ближние бояре: князь И. Ф. Мстиславский, князь
В. И. Воротынский, И. В. Шереметев, М. Я. Морозов, Д. Р. Юрьев, посольский дьяк
И. М. Висковатый, а также думные дворяне А. Ф. Адашев и И. Вешняков.
Двойственную позицию занял ближний боярин князь Д. Ф. Палецкий, который
присягнул Дмитрию, но одновременно сообщил Владимиру Старицкому, что готов ему
служить и что не является противником его кандидатуры на русский престол.
Ближний боярин Д. И. Курлятев и казначей Никита Афанасьевич Фуников объявили
себя больными и приняли присягу значительно позже, «как уже мятеж минулся».
Ходили упорные слухи, что они «ссылались» с князем Владимиром Старицким, ибо
«хотели его на государство, а царевича князя Дмитрея для младенчества на
государство не хотели».
Подозрительную активность проявлял в это время двор
князя Владимира Андреевича. Старицкий князь и его мать собрали своих детей
боярских «да учали им давати жалование, денги». В ответ на это верные царю
бояре заявили, что князь Владимир «не гораздо делает», и перестали его пускать
к больному царю. Против этого с негодованием возражал близкий к старицкому
князю протопоп Сильвестр, говоря: «Про что вы ко государю князя Володимера не пущаете?
Брат вас, бояр, государю доброхотнее». Составитель вставки в Царственную книгу
прибавляет от себя, что «оттоле бысть вражда межи бояр и Селиверстом и его
съветники».
На следующий день после описанных событий к присяге
начали приводить остальных бояр. Князь И. М. Шуйский хотел уклониться от этой
процедуры, сказав, что «им не перед государем целовати не мочно». Ф. Г. Адашев
согласился принести присягу царю и Дмитрию, но при этом сделал оговорку:
«Захарьиным нам, Данилу з братиею, не служивати. Сын твой, государь наш, ещо в
пеленицах, а владети нами Захарьиным Данилу з братиею. А мы уже от бояр до
твоего возрасту беды видели многия». После этого между
боярами разгорелся спор. «И бысть мятеж велик и шум и речи многия в всех
боярех, а не хотят пеленичнику служити». Тогда к боярам обратился Иван Грозный,
успокоив их тем, что к цело-ванью он сам их приводит и велит служить Дмитрию, а
не Захарьиным. Только после этого заверения бояре присягнули
Дмитрию. Выяснилось, между прочим, что не хотели присягать князь П. Щенятев,
князь И. И. Пронский, князь С. Лобанов-Ростовский, князь Д. И. Немой. Все они
ссылались на то, что не хотели быть «под Захарьиными», причем первые трое предпочитали
служить князю Владимиру Старицкому.
После некоторого запирательства 12 марта 1553 г.
дал крестоцеловальную запись и сам князь Владимир Старицкий.
Эта запись по формуляру совпадает с договором Василия III с Юрием Ивановичем
Дмитровским от 24 августа 1531 г. Свой рассказ о
событиях 1553 г. автор вставки в Царственную книгу заключает следующими
словами: «И оттоле быть вражда велия государю с князем Володимером Ондреевичем,
а в боярех смута и мятеж, а царству почала быти в всем скудость».
Попытаемся проанализировать основной смысл этого
рассказа. Прежде всего посмотрим, какова была расстановка сил в Боярской думе.
Из 32 бояр кандидатуру Владимира Андреевича поддерживали князь С.
Лобанов-Ростовский, князь В. Щенятев, князь И. Пронский, вероятно, князь Д.
Немой и князь И. М. Шуйский и, скорее всего, князь П. С. Серебряный, князь С.
Микулинский, Булгаковы (очевидно, Юрий Михайлович, Федор Андреевич и Михаил
Иванович) и «иные многие бояре», т. е. во всяком случае
13–14 бояр и 3 окольничих. Уклончивая позиция Д. Курлятева, Д. Палецкого и
казначея Н. Фуникова означала скрытое сопротивление царскому повелению. Сторонником Владимира Старицкого был протопоп Сильвестр.
|