Пятница, 03.05.2024, 03:22
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Борис Годунов ч. 15Если не поставить пределов такому движению, то
предстояла опасность, что средина государства лишится большей части своего
населения, а оставшиеся не в состоянии будут нести налогов и придут в нищету.
Притом же льготы, предоставленные имениям монастырским и владычным, естественно
приманивали туда крестьян от служилых землевладельцев. Борис нуждался в опоре
со стороны духовенства и потому не решался огорчить его действительным отнятием
у него привилегий, но, с другой стороны, он нуждался также в расположении
служилого сословия.
Борис прибегнул к уничтожению крестьянского перехода,
мере, которая, удовлетворяя выгодам служилого сословия, вместе с тем казалась
выгодною для государства. Что касается до бояр, владевших большими вотчинами,
то мера эта не представляла для них на первых порах особенных выгод, так как
они имели возможность давать крестьянам большие льготы и тем приманивать их к
себе.
Но мера эта не по душе была народу, и с этих пор,
вместо законно переходивших от владельца к владельцу крестьян, явились беглые,
и число их усиливалось с каждым годом. Владельцы преследовали их, искали на них
суда, заводили тяжбы, требовали возвращения крестьян; а те из крестьян, которые
были поудалее, бежали в казаки или же умножали собою разбойничьи шайки. Сам
Борис, стараясь удержать народонаселение в средине государства, нуждался,
однако, и в расширении его на окраинах.
Нашествие крымского хана убеждало его в необходимости
умножать число городов на юге и населять ратными людьми. Таким образом, в конце
1593 года, Борис построил крепости вниз по реке Осколу: Белгород, Оскол, Валуйки.
Хан Казы-Гирей, испытавши неудачу под Москвой, в 1594 году заключил мир и дал
шертную грамоту, обещаясь не беспокоить русских пределов, но этот мир был
куплен: русские заплатили 10000 рублей и одарили хана тканями и мехами, —
такой мир был непрочен, потому что крымцы дружили до тех пор, пока брали
подарки, а переставши получать, считали разорительные набеги лучшим средством
заставить платить им снова.
Чтобы обуздать крымского хана, Борис отправлял
посольство в Константинополь, просил султана запрещать татарам беспокоить
русские пределы, уверял, что русский государь питает любовь к султану и не
слушает советов императора, папы, короля польского и короля испанского и
персидского шаха, которые убеждают его идти войною на Турцию; но турецкий
визирь с гордостью отвечал московскому послу, что Турция никого не боится, а
если московский государь желает дружбы султана, то пусть отдаст ему Астрахань и
Казань, отступится от грузинского царя, который есть подданный султана, пусть,
сверх того, сведет с Дона казаков.
В Турции очень
хорошо понимали лживость уверений в дружбе. Действительно, московское
правительство называло перед турками казаков разбойниками, однако посылало к
казакам воинские снаряды и готово было пользоваться их услугами против
мусульман. С императором велись несколько лет сношения: главным предметом были
переговоры насчет предполагаемой войны с турками. Сношения эти ничем не
кончились, кроме подарков с обеих сторон, довольно значительных, так что
однажды со стороны русских было послано на воинские издержки мехов на 44000
рублей.
Столько же бесплодны были сношения с персидским шахом
Аббасом; толковали о том, что следует русским сообща с персиянами воевать
против турок, но ни те, ни другие ничего не предпринимали. Также мало имели
значения два посольства папы Климента VIII, дважды отправлявшего в Москву
своего легата Комулея с целью убедить московского царя действовать против
турок, а вместе с тем поговорить и о соединении церквей.
|
|