Пятница, 03.05.2024, 05:13
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Патриарх Филарет ч. 7Такой усиленный контроль со стороны государства напрямую
связан с несудимой грамотой патриарху Филарету на патриаршую область от 20 мая 1625 г. По ней патриарх
получил исключительное право суда духовенства области по всем делам, кроме
душегубства, татьбы с поличным, разбоя, смертных и кровавых дел, и установления
размера податей и пошлин, собираемых в свою пользу, а также суда вотчинных
крестьян монастырей, церквей и их всех людей. Те, кто видят в этой грамоте проявление могущества
церкви в 20-е годы XVII в., не учитывают, что в ходе событий Смутного времени,
когда деятельность любого патриарха была неразрывно связана с политикой,
проводимой правительством, и сама историческая обстановка требовала их активного
участия в политической жизни (Борис Годунов и патриарх Иов, Лжедмитрий I и
патриарх Игнатий, Василий Шуйский и патриарх Гермоген), изменилось и отношение
общества и власти к главе церкви. В отличие от других высших архиереев, патриарх
уже рассматривается как лицо государственное, а не только духовное. При таком подходе правительство было заинтересовано в
расширении патриаршей области, установлении патриаршей приказной системы,
которая должна была стать частью общегосударственной, и в увеличении
патриаршего двора. В этот период патриаршие бояре, дьяки, стольники и дети боярские
являются не столько патриаршими, сколько государевыми слугами, о чем
свидетельствует и проект указа от 8 сентября 1633 г. о посылке всех
патриарших стольников, опричь недорослей, под Смоленск, и указ от 8 октября 1633 г. о высылке к Москве
всех патриарших детей боярских из городов. В полной зависимости от государства находилась и учрежденная
патриархом Филаретом в 1620 г.
Сибирская архиепископия. После поставления архиепископу Киприану были даны
государево жалование, платья и вещи из Большого Дворца, Серебряного,
Конюшенного и других приказов. Были призваны государевы дети боярские, и велено
им было быть у Киприана, о чем записали в Большом Разряде, и дали им государевы
оклады. Все средства на содержание этой епархии поступали из государевой казны. Патриарх Филарет не только определял внутреннюю и
внешнюю политику, но и занимался своим прямым делом — образованием и
религиозными вопросами. Правда, и здесь накладывали свой отпечаток чисто
государственные интересы. Яростное неприятие католиков было связано прежде всего
с традиционной борьбой против Польши, по той же причине закономерны тяга к
украинской православной церкви и тесная связь с ее представителями. В письме Иова Борецкого к Михаилу Федоровичу и патриарху
Филатеру от 1 сентября 1624 г.
говорится об отправлении в Москву Памвы Берынды для исправления церковных
книг. В 1626 г.
уезжает из Киева в Москву Лаврентий Зизаний с целью напечатать в России свой
«Катехизис». Оценка патриарха Филарета как откровенного реакционера не совсем
правильна, как и то, что только в польском плену Филарет перенял уважение к
просвещению и гуманизму. По свидетельству агента английской торговой компании
и дипломата Джерома Горсея Федор Никитич еще при Борисе Годунове подавал
большие надежды, для него Джером Горсей даже писал латинскую грамматику
славянскими буквами, что доставляло будущему патриарху много удовольствия.
Ученый был встречен с большим уважением, но Филарет назначил диспут по его
сочинению, где присутствовали игумен Богоявленского монастыря Илья и книжный
справщик Григорий Онисимов. Именно они обвинили Лаврентия в арианстве, подвергнув
анализу его рационалистическую попытку разделить Троицу, ставя Бога-отца выше
Бога-сына. Примечательно, что Лаврентий Зизаний был признан на Украине, его
поддерживали Иов Борецкий и Иссайя Копинский, ставленники Филарета и опора
русского влияния. Распространение «еретичества» на Украине отнюдь не раздражало
Филарета как патриарха; скорее всего, он действительно слабо разбирался в
вероучении, руководствуясь чисто политическими соображениями. Именно окружение патриарха не давало Филарету в вопросах
вероучения выйти за рамки русского традиционного православия. Сам же Филарет
более терпимо относился к этим проблемам, он был готов идти на компромисс и
допустить определенное иноземное «еретическое» влияние в том случае, если это
способствовало решению политических вопросов. Показательно в этом отношении первое вмешательство
Филарета в религиозный спор сразу после возвращения из плена. Речь шла об
обычае освящать воду опусканием свечей, так как в некоторых богослужебных
книгах после слов «освяти воду духом твоим святым» было добавлено «и огнем». Троицкий архимандрит Дионисий выступил против этого
добавления и был подвергнут гонениям со стороны царицы Марфы и Крутицкого
митрополита Иона, фактически возглавлявшего церковь в период отсутствия
патриарха. Филарет освободил Дионисия из заточения скорее из-за собственных
политических интересов. Вероятно, Иона не способствовал его возвращению, так
как приезд Филарета ограничил полномочия Крутицкого митрополита. Поддержав Дионисия, Филарет выступил против близкого
к царице митрополита. Возможно, это связано с общей линией на отстранение
Марфы и ее окружения в лице Салтыковых от власти, взятой вторым государем сразу
после возвращения. Что же касается чисто религиозной стороны дела, Филарет не
берет на себя ответственность решать этот вопрос и отправляет запрос в
Иерусалим и Константинополь. Только после их отрицательного ответа в 1625 г. из книг было изъято
добавление «и огнем». Однако когда дело касалось католичества, Филарет по
чисто политическим мотивам занимал непримиримую позицию. Этим объясняется его
отношение к вопросу крещения «латынян» заново. Филарет сам участвует в спорах 1620 г. и яростно выступает
за сохранение этого порядка, ссылаясь прежде всего на события политические:
изгнание патриарха Игнатия за его пренебрежение этим правилом при венчании
|
|