Четверг, 02.05.2024, 20:55
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Царь Алексей Михайлович и Патриарх Никон ч. 4Характерной особенностью языческих верований славян
было обожествление сил природы, утилитарное отношение к богам и культу, что
отвечало больше рациональному восприятию мира, чем мистическому. Процесс
христианизации Руси совпал с такой стадией развития языческого культа когда
иррациональное восприятие мира только формируется и далеко еще от
систематизации. Ведущей и определяющей чертой язычества была мистерия — обряд,
совместное религиозное действо язычников. Православная церковь, уже накопившая
опыт обрядовой практики, направила свои усилия на соединение и подчинение
языческого обряда христианскому. Попытка полностью вытравить из сознания
народа остатки мистерий и заменить их церковной службой оказалась безуспешной.
Но увлечение ритуальной стороной в религии славян в соединении с пышностью
православного богослужения предрешило отношение к обряду как к важнейшей функции
христианства. И потому кризис обрядовой системы русской церкви подтолкнул
народные массы к реанимации языческих мистерий, близких и понятных каждому
человеку с рождения, воспевающих красоту природы и культ веселья. Разумеется,
ревнители «истинного благочестия» непримиримо относились к языческим игрищам и
забавам и, одновременно, требовали реорганизации церковной службы — очищения
и восстановления обряда в его первоначальном виде. Активизация борьбы за чистоту православной религии и
возвращение в лоно церкви мирян в период патриаршества Иоасафа совпадает по
времени с общей политикой господствующего класса, нашедшей отражение в
литературе как отход от «благодушия верхов общества» и понимание «мысли о
недостигнутом духовном благополучии на Руси». Никита Минин вынес решение «бежать от суеты мира
сего». К этому его подтолкнула смерть детей. Он уговаривает свою жену
постричься в монахини Алексеевского женского монастыря в Москве, а сам, не
дожидаясь вступления ее в иноческий сан, покидает Москву. Путь его лежит на
север к Соловецкому монастырю, в Анзерский скит старца Елизария. Там он
принимает постриг под именем монаха Никона. Он поселился в одном из двенадцати
скитов, удаленных от деревянной церкви на несколько километров, куда
собирались монахи по субботам на вечернюю и утреннюю совместную молитву, а
затем возвращались для продолжения повседневного подвига молчания. Большую
часть времени Никон проводил в молитвах, совершая по тысяче и более поклонов в
день, боролся с искушениями «дьявола» по ночам. Монахи получали «ругу»
(содержание) от государства в виде мяса и хлеба, но в основном занимались
сбором ягод, грибов и ловлей рыбы. К последнему промыслу Никон особенно пристрастился
и остался верен ему до конца своей жизни. Новый монах своим умом, феноменальной
памятью, знанием текстов Священного Писания завоевал расположение Елизария и
был произведен в чин иеромонаха. Примерно через четыре года жизни в скиту Никон
вновь оказался в Москве вместе со старцем Елизарием по делам монастырским. Царь
Михаил Федорович имел длительную беседу с Елизарием и наградил 500-ми рублями
на строительство каменной церкви на Анзерском острове. Не известно, о чем
беседовал государь с предсказателем рождения царевича, только в том же 1640 г. было положено начало
брачной эпопеи — царевна Ирина Михайловна должна была выйти замуж за датского
принца Вальдемара. Правительство И.Б.Черкасского проводило политику на
улучшение отношений с Данией, а заключение брака между двумя царскими особами
могло обеспечить России возможность выхода к морю, да и в Москве появлялся еще
один претендент на царский престол. По возвращении на Соловецкие острова Елизарий не
спешил со строительством церкви, скорее рассматривая полученную сумму как
личный подарок царя ему за определенное поведение, связанное с тайной рождения
сына. Слухи о подлоге царевича во время родов продолжали циркулировать по
стране. Так, в 1635 г.
архимандрит Хутьшского монастыря Феодорит сомневался в законнорожденности
Алексея: «Бог де то ведает, что прямой ли царевич, на удачу де не подметный
ли?». Слухи эти явно инспирировались высшими кругами и распространялись среди
народа, не забывшего самозванцев. Два таких претендента на царский престол в
Крыму и в Польше придерживались авантюристами «до случая». Все это осложняло
внутриполитическую ситуацию в стране. Естественно, Никону были неведомы тайные пружины
нежелания Елизария приступать к строительству церкви. Иеромонах предлагает или
начать строительство или отдать деньги на сохранение в Соловецкий монастырь
из-за угрозы грабежа со стороны «лихих людей». Старец очень резко отреагировал
на предложения Никона и даже приказал не допускать его «пред свои очи».
Враждебное отношение и со стороны скитотерпцев заставило Никона бежать с
острова вместе с «некием» крестьянином. Во время морского путешествия он чуть
не утонул, чудом выкинутый волнами на остров Кий. Здесь «Богом спасенный» монах
водрузил деревянный крест и дал обет построить на этом месте монастырь, что
впоследствии и осуществил. Из устья реки Онеги он прошел 120 верст < пешком
до Кожеозерского монастыря в Каргопольском уезде. Здесь он попросил убежища у
игумена монастыря и, внеся две рукописные книги, стал в 1640 г. монахом в этой
затерянной среди озер и лесов обители. Никон просит разрешения уединиться на отдаленном
острове для продолжения подвига молчания. Через три года, в 1643 г., после смерти
настоятеля монастыря монахи уговорили Никона стать во главе их обители. Новый
игумен ревностно принялся за воспитание иноков. Сам каждодневно занимаясь
трудовой деятельностью, требовал того же и от монахов. Особенно много внимания
он уделял чтению религиозных книг и исправлению «неустоев» в жизни монастыря.
Слава об истовом благочестии настоятеля отдаленного монастыря через
новгородского митрополита дошла и до столицы, взбудораженной «спорами о вере»
между русскими священниками и лютеранами из окружения датского принца
Вальдемара, находившегося с декабря 1643 г. в Русском государстве на правах жениха
царевны Ирины. В феврале 1644
г. начались переговоры о заключении союза между Россией
и Данией. Датчане требовали свободной торговли по всем городам страны,
строительства дворов и кирх, вывоза русского хлеба, подтверждения старинных
договоров о мире. Взамен обещали посредничество в спорах за русские города с
Польшей. Особенно их интересовали доходы от Суздаля и Ярославля — городов,
выделенных для обеспечения Вальдемара. Михаил Федорович прибавил в «удел»
Вальдемару еще два города во владение «на вечные времена» — Псков и Новгород.
Такого разделения Русское государство не знало со времен «опричнины». Главным пунктом разногласий по вопросу бракосочетания
стало требование русской стороны «перекрещения» Вальдемара по православному
обряду. Королевич указывал на нарушение брачного соглашения, в котором
говорилось о том, что в «вере королевичу неволи не будет», и не желал второй
раз креститься. Это обстоятельство подвинуло русскую сторону начать прения о
вере с целью доказательства приоритета православия над протестантизмом. Позиция
Вальдемара устраивала ту часть правящего класса, которая стояла за царевичем
Алексеем Михайловичем. Вождями этой группировки были бояре Б.И. Морозов и князь
А.М.Львов. Москва разделилась на две партии. Вторую правящую группу составляли
представители родовитой аристократии и родственники царя во главе с Шереметевыми—Черкасскими.
|
|