Пятница, 03.05.2024, 00:12
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Михаил Федорович ч. 9В
начале 1613 года депутаты съехались в столицу на «первый, – по словам В.О.
Ключевского, – бесспорно, всесословный Земский собор с участием посадских и
даже сельских обывателей». Перед тем как приступить к важному делу, по стране
объявили трехдневный пост – необходимо было всем людям, по замыслам
устроителей, очиститься от грехов, накопившихся в годы Смуты. По
миновании поста принялись, благословясь, за дело – обсуждение вопроса о
кандидатуре на царский престол. Первое заседание собора состоялось 7 января
1613 года. Сразу же постановили: ни польского, ни шведского королевичей (о
втором из них шла речь во времена Второго ополчения) иных, немецких,
неправославных вер, а также «Маринкина сына» (сына Марины Мнишек и второго
самозванца) не выбирать. Нужен свой, природный русский государь. На
том же первом заседании назвали имя Михаила Романова, сына Филарета. Оно
упоминалось в этой связи еще в 1611 году, после низложения царя Шуйского. Михаилу
было тогда всего четырнадцать лет. Но его кандидатура, как и боярина князя В.В.
Голицына (кое‑кто из знати хотел видеть на престоле именно его), не прошла.
«Семибоярское» правительство учитывало тяжелую ситуацию – в Можайске стоял С.
Жолкевский с войском, в селе Коломенском, невдалеке от столицы, – отряды
второго самозванца. Оно предпочло тогда кандидатуру королевича Владислава.
Теперь же, к началу 1613 года, ситуация существенно изменилась. После
освобождения Москвы из польского плена выпустили брата Филарета Ивана Никитича
Романова, сына Михаила Федоровича и жену старицу Марфу Ивановну. Последние
двое уехали в Кострому, поближе к родовому владению Шестовой (девичья фамилия
матери М.Ф. Романова). В
Москве, на соборе, в это время накалялись страсти. Образовались группы
депутатов, своего рода фракции, и каждая из них предлагала своего кандидата в
цари. Раздоры, взаимные обвинения, угрозы, подкуп депутатов и прочие ухищрения
сопровождали борьбу за «превысочайший престол». Седьмого
января бояре отклонили кандидатуру М.Ф. Романова, предложенную казаками, и
высказались в пользу Карла Филиппа, шведского королевича. Оказывается, казаки,
помимо молодого Романова, имели в виду еще двух кандидатов – князей Д.Т.
Трубецкого и Д.М. Черкасского. Но голосовались кандидатуры В.В. Голицына, И.М.
Воротынского. «Повесть
о Земском соборе 1613 года» приводит в связи с этим также имена бояр Ф.И.
Мстиславского, главы «семибоярщины», Ф.И. Шереметева, И.Н. Романова, И.Б.
Черкасского. Наконец, всплывали и имена князя Д.М. Пожарского, одного из
руководителей Второго ополчения, князя П.И. Пронского. Некоторые
из кандидатов, по сообщениям источников, вели в свою пользу агитацию (в том
числе Романовы), тратили немалые деньги на угощения. Например, Пожарский – до
двадцати тысяч рублей, по утверждению дворянина Л. Сумина, прозвучавшему,
правда, двенадцать лет спустя, да еще в пылу ссоры с князем В. Ромодановским
Большим. Д.Т. Трубецкой целых полтора месяца устраивал пиры для казаков,
которых в ту пору собралось в Москве немало, десять тысяч человек. Самым
подходящим по знатности (потомок Гедиминаса, великого князя литовского!), уму,
способностям считался князь Василий Васильевич Голицын. Но его, как и Филарета,
держали в плену предусмотрительные поляки. Остальные
кандидаты – люди способностей отнюдь не выдающихся. «Московское государство, –
пишет Ключевский, – выходило из страшной Смуты без героев; его выводили из беды
добрые, но посредственные люди. Князь Пожарский был не Борис Годунов, а Михаил Романов
– не князь Скопин‑Шуйский. При недостатке настоящих сил дело решалось
предрассудком и интригой». После
всех споров, волнений и несогласий победила кандидатура шестнадцатилетнего
Романова. Однажды, по рассказу одного хронографа, какой‑то галичский дворянин
подал на соборе письменное мнение о Романове: он – де ближе всех по родству с
прежними царями. Среди
делегатов говорили и о том, что будто бы сын Грозного, умирая, завещал престол
Федору Никитичу Романову, отцу Михаила, теперь монаху и польскому пленнику; что
патриарх называл Михаила как возможного преемника царя Шуйского менее двух лет
тому назад. Из
среды депутатов раздались возгласы: –
Кто принес такую грамоту? Кто? Откуда? К
столу, за которым сидел Пожарский, подошел донской атаман. Тоже протянул
письменное мнение. Князь Дмитрий Михайлович спросил его: –
Что это ты подал, атаман? –
О природном царе Михаиле Федоровиче. Нужно
сказать, что подобные «писания» в пользу Михаила еще накануне подавали группы
дворян, богатых купцов, казаков, жителей Северской земли. В литературе
распространено мнение, что решение собора в пользу Романова предопределила
позиция казаков. Конечно, она сыграла свою роль. «Повесть
о Земском соборе 1613 года», составленная, вероятно, по свежим следам событий,
сообщает данные, свидетельствующие в пользу мнения о большой, если не решающей
роли казаков в царском избрании. Она,
между прочим, описывает «столы честныя и пиры многия на казаков», которые давал
Трубецкой, мечтавший, как и некоторые другие вельможи, о царской короне. Но те,
кого он с надеждой угощал, всерьез на него как на возможного кандидата не
смотрели: «казаки же, честь от него принимающе, ядяще, и пиюще, и хваляще его
лестию, а прочь от него отходяще в свои полки браняще его и смеющеся его
безумию такову».
|
|