Пятница, 03.05.2024, 04:28
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Иван Грозный ч. 28Иван отказывался от Ливонии, но Баторий требовал
400000 червонцев контрибуции. Польский король, потешаясь унижением и малодушием
врага, отправил к московскому царю своего гонца Лопатинского с письмом, очень характеристичным:
«Как смел ты попрекать нас басурманством, — писал он московскому
властелину (т.е. тем, что Баторий был вассалом турецкого султана), — ты,
который кровью своей породнился с басурманами, твои предки, как конюхи, служили
подножками царям татарским, когда те садились на коней, лизали кобылье молоко,
капавшее на гривы татарских кляч! Ты себя выводишь не только от Пруса, брата
Цезаря Августа, но еще производишь от племени греческого; если ты действительно
из греков, то разве — от Тиэста, тирана, который кормил своего гостя телом его
ребенка! Ты — не одно какое-нибудь дитя, а народ целого города, начиная от
старших до наименьших, губил, разорял, уничтожал, подобно тому, как и предок
твой предательски жителей этого же города перемучил, изгубил или взял в неволю…
Где твой брат Владимир? Где множество бояр и людей? Побил! Ты не государь
своему народу, а палач; ты привык повелевать над подданными, как над скотами, а
не так как над людьми! Самая величайшая мудрость: познать самого себя; и чтобы
ты лучше узнал самого себя, посылаю тебе книги, которые во всем свете о тебе
написаны; а если хочешь, еще других пришлю: чтобы ты в них, как в зеркале,
увидел и себя и род свой… Ты довольно почувствовал нашу силу; даст Бог
почувствуешь еще! Ты думаешь: везде так управляют, как в Москве? Каждый король
христианский, при помазании на царство, должен присягать в том, что будет
управлять не без разума, как ты. Правосудные и богобоязненные государи привыкли
сноситься во всем со своими подданными и с их согласия ведут войны, заключают
договоры; вот и мы велели созвать со всей земли нашей послов, чтоб охраняли совесть
нашу и учинили бы с тобою прочное установление; но ты этих вещей не понимаешь…»
Баторий предлагал Ивану во избежание пролития крови
сразиться с ним на поединке. «Курица, — писал между прочим Баторий, —
защищает от орла и ястреба своих птенцов, а ты, орел двуглавый, от нас
прячешься» и пр.
Иван стал себе искать посредников и отправил гонца
Шевригина в Вену и в Рим просить ходатайства императора и папы о заключении
мира с Баторием. Император Рудольф отклонил свое посредничество, но папа
Григорий XIII с радостью ухватился за это дело, потому что увидел возможность
попытаться: нельзя ли склонить московского царя к соединению церквей и к
признанию папской власти. Папа выбрал для этой цели знаменитого в свое время
ученого богослова Антония Поссевина.
Пока составлялись планы примирения, Баторий и
Замойский всеми силами старались склонить сейм к продолжению войны; они
представляли необходимость воспользоваться счастливым временем, чтобы надолго
сломить силу Московского государства и остановить завоевательные стремления
царя. Поляки хотя и расхваливали короля за его военные доблести, но по-прежнему
нерасположены были вести долгой войны и дали позволение своему королю еще на
один поход, но не иначе, как с условием, чтобы этот поход против Москвы был
последний и после него непременно было заключено перемирие.
Баторий занял денег у прусского герцога и у других
владетелей немецких, вызвал из Европы свежее наемное войско, числом до ста
семидесяти тысяч, и летом 1581 г. двинулся на Псков. Со своей стороны,
Московское государство ополчалось до последних сил, так что у Ивана могло набраться,
как показывают современники, ратных людей тысяч до трехсот; но это войско
непривычное к бою и неопытное, притом же тогда боялись нашествия крымского
хана, а потому невозможно было сосредоточить всех сил против Батория, а нужно
было составить оборону против татар. Сверх того, приходилось защищаться и
против шведов.
В Пскове было до 30000 русских. Главное начальство над
ними было поручено князьям Василию Федоровичу Скопину-Шуйскому и Ивану
Петровичу Шуйскому.
|
|