Пятница, 03.05.2024, 03:19
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Михаил Федорович ч. 19За
несогласием последовала брань. Над Хлоповыми нависла угроза – Салтыковы не
простили такого упрямства худородным Хлоповым, не «извычным» к придворным
тонкостям, осмотрительности. Салтыковы и старались теперь очернить невесту
перед матерью Михаила Федоровича. А вскоре, наряду с оговорами, сплетнями,
последовало нечто более серьезное – Хлопова стала страдать рвотами. По
указанию царя тот же М. Салтыков привел к больной доктора‑иноземца Валентина.
Тот осмотрел ее, заключил: у Анастасии расстройство желудка, что можно
вылечить; «плоду и чадородию (что и волновало царское семейство, всех
окружающих более всего. – В.Б.) от того порухи не бывает». Такой
диагноз, хороший для невесты и жениха, не устраивал Салтыковых. Доктора
Валентина к Хлоповой больше не допускали; лекарство, им назначенное, дали ей
всего два раза. Второй врач – Балсырь, младший по положению, – тоже осмотрел
царицу, нашел у нее слабую желтуху, которая – де излечима. Его тоже оттеснили
от невесты. А лечить ее стали… Салтыковы. Михаил Салтыков велел дать Ивану
Хлопову, отцу невесте, какой‑то водки из царской аптеки: –
Если она начнет пить эту водку, то будет больше кушать. Анастасии
давали святую воду «с мощей» и камень безуй (камень из желудка горного козла,
имевший, как считали тогда, лечебные свойства). Пила ли она водку, прописанную
Салтыковым, – неизвестно. Ей вскоре стало лучше. Но недоброжелатели не
успокаивались: Салтыков внушал царю, что врач Балсырь сказал ему о
неизлечимости болезни Хлоповой; в Угличе – де одна женщина страдала той же
болезнью, промучилась год и умерла. Царь растерялся; что делать, не знал.
Матушка же настаивала, чтобы удалить Хлопову от двора; не давала своего
благословения. Созвали
бояр. Хлопов уверял их, что болезнь его племянницы – «от сладких ядей» (от
сластей), теперь проходит, Мария скоро окончательно выздоровеет. Но бояре, в
угоду Марфе Ивановне, приговорили: Хлопова «к царской радости непрочна». Марию–
Анастасию из дворца, в котором уже шли приготовления к свадьбе, выслали к бабке
на подворье. А через десять дней ее вместе с бабкой, теткой, двумя дядьями
Желябужскими отправили в далекий Тобольск. В 1619 году перевели оттуда в
Верхотурье. На пропитание довольно скудное выдавали десять денег в день. Царь
Михаил, судя по всему, испытывал к Хлоповой сильное, искреннее чувство,
тосковал по ней, не соглашался взять другую невесту. Мать же, с ее злым
своенравием, не хотела и слышать о девице, которую так полюбил ее сын. Царь не
имел силы противостоять матери. С
приездом Филарета у него появилась надежда. Влияние Салтыковых ослабевало, хотя
их поддерживала по‑прежнему Марфа. Филарет к ним относился иначе, чем его
супруга. Но,
очевидно, не хотел осложнений. Одно время он вынашивал планы о женитьбе сына на
одной из иностранных королевен. Посольства в Данию (1621 год, сватали за
племянницу короля Христиана) и Швецию (1623 год, сватали за сестру курфюрста
Бранденбургского Георга, шурина шведского короля Густава Адольфа) не принесли
успеха. Хлопова
жила к тому времени относительно недалеко от Москвы – в Нижнем Новгороде, куда
ее привезли еще в 1620 году. Причем в грамоте о переводе ее вновь именовали
царицей. На здоровье она не жаловалась. Михаил Федорович, не забывший
избранницу своего сердца, объявил отцу, что женится только на Хлоповой: она –
де указана ему Богом. Вскоре
Шереметев и трое других, по указанию из дворца, начали следствие. Доктора
Валентин Бильс и Бальцер повторили свое заключение семилетней давности: Хлопова
страдала пустяковой желудочной болезнью; в ее скором излечении не могло быть
сомнения. М. Салтыков, царский кравчий, призванный к допросу, запирался,
увиливал. Было ясно, что он солгал, «облиховал» Хлопову. «Великие
государи» советовались с боярами И.Н. Романовым, И.Б. Черкасским, Ф.И.
Шереметевым. Послали за Хлоповыми, отцом и дядей невесты. Отец поведал, что
дочь его заболела только в царском дворце; до приезда в него и во время ссылки
все время была и есть здоровехонька. Духовник подтвердил ее слова. То же
сделали Шереметев и Михаил, архимандрит Чудовский, медики, съездившие по указу
государей в Нижний Новгород. Боярин спросил несчастную невесту: –
Отчего ты занемогла? –
Приключилась мне болезнь от супостат. Иван
Хлопов настаивал, что ее дочь отравили Салтыковы. А невестин дядя корень зла
видел в неумеренном потреблении племянницей всяких сластей. Дело закончилось
для Салтыковых плохо – их выслали в деревни, вотчины взяли в казну. В
указе объявили, что наказали их за то, что они «государевой радости и женитьбе
учинили помешку». Их упрекали, что в ответ на царские милости – честь и
приближение к особе монарха «больше всех братьи своей» – они «то поставили ни
во что, ходили не за государевым здоровьем, только и делали, что себя богатили,
домы свои и племя свое полнили, земли крали и во всяких делах делали неправду;
промышляли тем, чтоб вам при государской милости, кроме себя, никого не видеть;
а доброхотства и службы к государю не показали». Вина
Салтыковых, ясная для всех, их наказание не смогли, однако, сломить нелепое упрямство
инокини Марфы. Она была недовольна, что Салтыковы, ее племянники, попали в
опалу. Более того, заявила, что, если сын женится на Хлоповой, то она покинет
его царство.
|
|