Пятница, 03.05.2024, 04:45
Приветствую Вас Гость | RSS

История Московского царства
в лицах и биографиях
Меню сайта
Письменные работы для студентов
в г. Иркутске
Статистика

Царь Алексей Михайлович и Патриарх Никон ч. 17

Наиболее заметно это увлечение греческой и украинской полемической литературой проявилось с изданием в 1648 г. «Книги о вере», в которой реабилитировалась греческая цер­ковь как истинно христианская и единая с русской и украин­ской. Печатный двор полностью переходит под контроль «бо­голюбцев», и в нем разворачивается издание религиозной и нравоучительной литературы. Наивысший подъем издатель­ской деятельности за XVII столетие приходится на 1641—1650 гг., из 78 книг большая часть издана с 1647 по 1650 г. В это время пользуется большим спросом нравоучи­тельная литература, а также «Азбука», «Уложение». В 1647 г. издан «Сборник» — собрание статей и слов различных авто­ров на нравоучительные темы, в 1649 г. издается «Маргарит», или книга Иоанна Златоуста, в 1647 г. — «Книга Ефрема Сирина» (Поучения), издаются «Пролог», «Минеи служеб­ные», «Потребник иноческий» и др. Покупателями как нра­воучительной, так и религиозной литературы были торговые люди (от 50 до 70%), знать и московские дворяне (11—25%), духовенство (от 6 до 40%). Таким образом, вопросы нрав­ственного воспитания, аскетического образа жизни пользо­вались наибольшим успехом у торговых людей и правитель­ственного слоя дворянства.
Недостаток образованных людей в деле исправления ре­лигиозной литературы побудил царя Алексея Михайловича и его придворных «боголюбцев» обратиться за помощью к украинским ученым-богословам. В 1649 г. в Москву приехали украинские книжники Арсений Сатановский, Дамаскин Птицкий, Епифаний Славинецкий и Арсений Грек, прибыв­ший в свите иерусалимского патриарха Паисия. Первые трое приступили к «справной» работе и одновременно стали пре­подавать в Андреевской и Чудовской школах греческий язык, риторику и другую «эллинскую мудрость». Появление в
Москве ученых богословов встречено было провинциальны­ми боголюбцами и местным духовенством настороженно. Епифанию Славинецкому доверили возглавить всю «справ­ную работу» в Чудовом монастыре и поручили подготовить к изданию полный перевод с греческого языка Библии, которая была издана только в 1663 г.
Приезд в Москву украинских богословов и патриарха Паисия во многом повлиял на изменение взглядов Никона на греческую церковь и культуру. Паисий быстро разобрался в умонастроениях царя Алексея Михайловича и его едино­мышленников и искусно подыгрывал их устремлениям, не забывая собственной выгоды. Так, в речи на первой аудиен­ции у Алексея Михайловича Паисий назвал его «восприемни­ком царя Константина, прадеда вашего, освободителем наро­дов благочестивых и православных христиан от нечестивых рук», «новым Моисеем», «освободившим нас от пленения». Патриарх Паисий, высказывая мысль о русском царе как освободителе православных народов, не только руководство­вался меркантильным интересом (получения милостыни), но и отражал взгляды и настроения православного населения Турецкой империи, рассматривавшего Россию как единствен­ную реальную силу, противостоящую Востоку и Западу. Встречаясь в Москве с Никоном, иерусалимский патриарх обращал внимание на расхождения в обрядах, доказывал «новизну» русских обрядов по сравнению с греческими и, в конце концов, при поддержке царя Алексея Михайловича и Стефана Вонифатьева сумел сломать предубеждение Никона по отношению к греческой церкви. Грекофильство Никона носило больше политический характер, чем религиозный: его скорее привлекала идея ведущей роли русской церкви и мос­ковского патриарха в православном мире, чем расхождения в церковных обрядах.
Эти идеи нашли выражение в создании новой историо­софской концепции развития России в летописном Своде 1650 г. Этот памятник историографии был создан в среде «боголюбцев» при активном участии митрополита Никона и справщиков Печатного двора. Почти третья часть его содер­жания посвящается обоснованию идеи тысячелетнего су­ществования христианства на Руси, начиная с деятельности Андрея Первозванного, принесшего свет христианской веры не только в Киев, но и в Новгород. Впервые вводится понятие о «четырехкратном» крещении Руси, акцентируется внима­ние на борьбе с ересями, подчеркивается значение Новгорода и Москвы как религиозных и государственных центров сла­вянства.
Совершенно по-другому была изложена древнейшая ис­тория славянства и России в историко-этнографическом вве­дении, заменившем традиционное летописное вступление из «Повести временных лет». На Старые вопросы о начале рус­ской земли, народа и государства были найдены новые отве­ты, содержание которых дает представление о громадных изменениях в сознании общества. Позаимствовав из украин­ской и польской историографии новые приемы изложения материала, составители Свода 1650 г. создают новый вариант древнейшей истории России, легендарный характер которой подчеркивает историософскую направленность всего произ­ведения.
В Своде утверждается мысль о зарождении государства у славян и русского народа задолго до возникновения Рима и даже державы Александра Македонского. Первые русские и славянские князья Словен и Рус основали княжества в районе озера Ильмень, и эта территория послужила этническим оча­гом для всего славянства. Название страны и народа приносят Словен и Рус, а не заморские варяги князя Рюрика, который рассматривается как продолжатель русской государственно­сти. Традиционной для европейской политической жизни концепции преемственности государственного развития от «четвертой мировой монархии Римской империи» противо­поставляется идея самостоятельного развития. При этом ак­центируется внимание на традиционных связях и преемствен­ности в политическом и культурном развитии от греческой цивилизации. С этой целью из польской историографии был позаимствован эпизод с «Грамотой Александра Македонско­го», где утверждалось, что славяне получили право владеть территорией от Адриатического моря до Ледовитого океана. Этот текст был переработан с национальных позиций: адресо­ван он был не всему славянству, а только русским князьям, и земли давались «на вечное правление» от Варяжского до Кас­пийского моря.
Столь решительный пересмотр историософских концеп­ций XV—XVI вв. был вызван ростом национального самосоз­нания и обусловлен подготовкой борьбы с католической Польшей за «киевское наследство» и Балтийское побережье. Католической экспансии в Восточной Европе решили проти­вопоставить идею славянского единства православных наро­дов. В политическом плане это выразилось в отказе преем­ственности от «четвертой монархии» и ориентации на грече­скую и византийскую государственность. В культурном раз­витии был взят курс на усвоение греческого языка, культуры и философии в противовес латинскому языку и «мудрости». Реабилитации восточного православия и греческой церкви на страницах Свода отводится достаточно места, но особо под­черкивается преемственность царской власти от византий­ских императоров. Подрывается изоляционизм концепции «Москва — Третий Рим» и утверждается ведущая роль Рос­сии в православном мире. С этой целью вводится концепция о «четырехкратном» крещении Руси и особо подчеркивается миссия Андрея Первозванного, распространявшего свет христианства в новгородской земле тогда же, когда и в Ви­зантии. Идее взаимодействия светской и духовной власти в Своде отводится особое место, как и участию представителей от сословий в государственной жизни страны. Все важней­шие вопросы политической жизни решаются при непремен­ном участии митрополита, Освященного собора, Боярской думы и представителей от сословий. Так было в период за­рождения государства у славян в эпизоде с приглашением «курфюрста» Рюрика по совету старейшины Гостомысла, а также при принятии Владимиром Мономахом царских рега­лий из Византии, решении вопроса о дальнейшей судьбе са­модержавия в России. Особо отмечаются время соуправления светской и духовной власти в лице государей и митропо­литов и роль церкви в восстановлении царской власти при Василии III, соединившем в своем лице традиции русской и византийской государственности.

Copyright MyCorp © 2024
Бесплатный хостинг uCoz