Суббота, 20.04.2024, 10:35
Приветствую Вас Гость | RSS

История Московского царства
в лицах и биографиях
Меню сайта
Письменные работы для студентов
в г. Иркутске
Статистика

Патриарх Филарет ч. 3

В официальных источниках говорится, что Михаил Ва­сильевич Шуйский разбил литов и отполонил Филарета. Од­нако эта версия противоречит «Хронике» Конрада Буссова, согласно которой, после бегства Дмитрия II патриарх Фила­рет Никитич собрал собор и совет, решивший не переходить ни к польскому королю, ни к Шуйскому.
Вместе с тем к Сигизмунду III было отправлено посольство, которое пред­стало перед ним 31 января 1610 г. Должного внимания им оказано не было, и в марте 1610 г. гетман Рожинский доносил королю, что патриарх Филарет оскорблен отношением Сигизмунда III к его посланникам.
В разрядных записях Смутно­го времени прямо сказано, что 4 мая 1610 г. князь Тимофей Иванович Оболенский «Литву побил, Филарета полонил и многих изменников поймал». В результате такого развития событий Филарет Никитич возвращается в Москву, где сразу же активно включается в заговор против Василия Шуйского. Вряд ли стоит выделять, как это делает Г.В.Абрамович, три лагеря заговорщиков — князя Василия Голицына, Филарета Романова и сторонников призвания королевича Владислава во главе с М.Г.Салтыковым.
Все они действовали заодно, и идейным руководителем скорее всего был будущий патри­арх. 17 июля 1610 г. правительство Шуйского было отстране­но от власти, а сам он пострижен в монахи и заточен в Чудовом монастыре. Такое быстрое пострижение было вы­звано еще и тем, что патриарх Гермоген призывал народ одуматься и восстановить Василия Шуйского. Именно поэто­му глава русской церкви так и не признал насильственного пострижения бывшего государя.
Патриарх Гермоген резко выступил против призвания королевича Владислава на рус­ский престол, видя в этом угрозу православию и независи­мости государства. Прямо противоположной была позиция Филарета, с Тушинского лагеря поддерживающего идею об­ращения к польскому королю.
Патриарх Гермоген даже предлагал возвести на престол сына Филарета, Михаила, же­лая успокоить Романовых и найти в них опору, но Филарета Никитича в тот период этот вариант не устраивал. Это скорее всего связано с системой обязательств ограничительных до­говоров, сложившихся при Борисе Годунове, Лжедмитрии I и Василии Шуйском. Михаил получил бы власть в урезанном виде, а сам Филарет при жизни Гермогена не мог претендо­вать на высший церковный пост и должен был, уже побывав патриархом в Тушино, оставаться на вторых ролях.
Давление бояр на патриарха Гермогена привело к ожида­емому Филаретом результату. К Сигизмунду III было решено послать Великое посольство для выработки условий воцаре­ния Владислава и с сообщением о присяге королевичу. При­чем гетман Жолковский желал видеть Филарета Никитича среди представителей духовенства в посольстве, надеясь на его покладистость.
Но эти надежды не оправдались. Филарет соглашался на перекрестившегося Владислава, не имевшего в Москве никакой опоры и поддержки, но никак не мог поддер­жать в ущерб своим интересам кандидатуру самого Сигизмунда III. Владислав, связанный условиями национального характера, и прежде всего принятием православной веры, должен был стать пешкой в руках ловкого политика.
Косвен­ным доказательством этого служит письмо, зачитанное Ф.И.Шереметьевым на соборе 1613 г., в котором Филарет якобы требует от бояр ограничить царскую власть. Возмож­но, Филарет действительно настаивал на этом, но только в случае избрания любого другого претендента кроме его сына.
В декабре 1610 г. Великое посольство распалось, догово­ренность не была достигнута, и послы начали покидать ла­герь Сигизмунда III. Келарь Троице-Сергиева монастыря Авраам Палицын отъехал, даже не повидавшись с Филаретом. Возможно, на это были свои причины: будучи сторонником Гермогена, келарь мог противиться избранию Владислава и при первой возможности, увидев неудачу посольства, с ра­достью покинул его. Лишь князь Голицын и Филарет, воз­главлявшие посольство, были отправлены в Польшу.
Существует версия, что Филарет терпел нужду и гонения в плену, но сохранились некоторые документы, проливаю­щие свет на этот период его жизни. Прежде всего это расспросные речи атаманов Федора Кочна и Ивана Фомина, прибывших из-под Смоленска, от 20 марта 1614 г., в которых говорится, что «митрополиту Филарету и князю Василию Голицыну ныне в Польше от короля честь великая, а где они, того не упомнят».
Но уже 26 марта из отписки воевод с расспросной речи языков следует, что они находятся в Орше. Наибольший же интерес представляет отписка с расспросными речами от 27 апреля 1614 г., согласно которой Филарет, Голицын и дворяне не только «при Короле на сейме в Варша­ве были, ныне там, здоровы и честь им, у королевича бывают у стола», но и не согласились на размен их на Струся с товарищами, так как они не пленные, а послы.
О тайной связи Филарета с Москвой свидетельствует сам факт его переписки с Ф.И.Шереметевым, родственником Ро­мановых, возглавлявшим сторонников Михаила на соборе 1613 г. При встрече с Желябужским, послом из Москвы, прибывшим с известием об избрании Михаила Романова, Филарет демонстрирует полное «незнание» и даже осужде­ние решения Земского собора, но связано это прежде всего с желанием обезопасить себя от обвинений со стороны поля­ков в двойной игре и вовсе не отражает действительного отношения «пленника».
Ясно, что Филарет уже не хочет быть патриархом при Владиславе, как, видимо, было согласовано ранее. До воцарения Михаила Федоровича Филарет добивал­ся Владислава, стремясь сделать его марионеткой в своих руках, но перспектива быть еще и отцом государя, посадить на престол Романовский род, устраивала его больше. 21 фев­раля 1613 г. Земский собор выборных людей от всей земли избрал царем Михаила Федоровича Романова.
Эта кандида­тура прошла с подачи дворянства и казаков, поддержавших Романовых благодаря тушинскому периоду патриаршества Филарета. Но и боярские круги устраивал малолетний царь, готовый подчиниться в отсутствие отца их воле. Именно они и не хотели скорого возвращения Филарета, надеясь сохра­нить за собой всю полноту власти.
Вопрос об ограничительной записи остается открытым, но, проанализировав события, предшествовавшие избранию
Михаила Федоровича, и последующие годы правления, мож­но прийти к выводу, что определенный договор безусловно существовал. И хотя не известно, закрепили ли его письмен­но или ограничились крестоцелованием, но троектратное об­ращение к инокине Марфе, отказывавшей сыну в благослове­нии, не просто дань сформировавшейся традиции, и уж, ко­нечно, причина этого не в боязни Марфы за своего мужа, находящегося в плену у поляков.





Copyright MyCorp © 2024
Бесплатный хостинг uCoz