Четверг, 02.05.2024, 20:00
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Царь Алексей Михайлович и Патриарх Никон ч. 16Идея равенства легче всего могла реализоваться в
«ритуале», под которым подразумевается не только устоявшийся веками жизненный
уклад, но и, в первую очередь, нормы нравственного поведения, проповедуемые
религией и охраняемые церковью. Церковь пострадала от событий 1648—1649 гг.,
потеряв в городах значительные владения — 58% от всех конфискованных земель.
Ущемление в хозяйственных и судебных делах, подчинение государству проходило
на фоне падения авторитета церковного клира и обмирщения общества. В
результате поддержки царем и партией Морозова патриарха Иосифа и сельских
земельных владений церкви упрочился союз между двумя властями. Это давало
возможность приступить к осуществлению широкомасштабной программы
«оцерковления» жизни общества — строительства Православного царства. В 1648
г. Никон был назначен митрополитом в Новгород вместо
состарившегося Афанасия. Новый митрополит получил от царя Алексея Михайловича
самые широкие полномочия, реализация которых шла вразрез с решениями по церкви
Соборного Уложения. Никону было предоставлено право заниматься экономикой и
судить все церковное население своим митрополичьим судом в обход Монастырского
приказа. Не ограничиваясь этим, ему, впервые в истории страны, было дано право
высшего надзора в Новгородской области над государственным судом и
администрацией. Митрополит посещает тюрьмы и контролирует светское
судопроизводство, вынося решения сообразно церковному канону. Денежные средства
кафедры он тратил на благотворительность: построил четыре богадельни,
производил ежедневные раздачи хлеба (под контролем выборного человека от
новгородцев), во время голода устроил «погребальную палату» для бесплатного
захоронения умерших. Одновременно он ведет строительство в Новгородском кремле
нового митрополичьего дома, пытается перестроить Софийский собор, но,
натолкнувшись на сопротивление новгородцев, отказался от этой своей страсти все
строить и перестраивать. Зато ввел в церквах украинское унисонное пение вместо
старого, «хамовного». Вслед за московскими боголюбцами вводит единогласие и
выступает с поучениями перед мирянами. Все эти действия снискали уважение
новгородцев к Никону. Но митрополит выказал и крутость характера по отношению к
лицам духовного звания и к митрополичьим слугам, вроде приказчика Ивана
Жеглова, посаженного вместе с двумя детьми боярскими братьями Негодяевыми за
«приставом». Еще больше убедили царя в оправданности курса на «оцерковление» общества
действия митрополита Никона во время восстания 1650 г. в Новгороде и
Пскове. Поводом для выступления горожан послужили закупки
хлеба и выдача денежной контрибуции Швеции в счет компенсации за массовые
побеги русского населения из захваченных Швецией русских земель, которых
царское правительство не желало возвращать. Посадские люди потребовали
прекратить поставки хлеба и денег в Швецию и Данию, избили датского посланника
Граба, отобрали казну и разграбили дворы богатых людей — купцов братьев
Стояновых, В.Никифорова, В.Проезжалоба и других, подозреваемых в скупке хлеба.
16 марта загудел сполошной колокол и раздались крики: «Государь об нас не
радеет, деньгами подмогает и хлебом кормит немецкие земли». В руководители
мятежа решили поставить посаженного в тюрьму Никоном его приказчика Ивана
Жеглова, который возглавил правительство в земской избе Новгорода. У воеводы
князя Ф.А.Хилкова не хватало сил для противодействия восставшим. Тогда митрополит
Никон решил воспользоваться духовным оружием. 17 марта, в день «Божьего
человека Алексия», государевы именины, когда в св. Софии собралось много
прихожан, он сначала увещевал мятежников покориться, а затем поименно проклял
новых правителей. Этим вызвал ропот толпы, осудившей его з.а проклятие в день
царевых именин, когда, по обычаю, из тюрем освобождают осужденных. 19 числа распространились
слухи о пытках воеводой и митрополитом некоторых заключенных. Толпа бросилась к
Софийскому дому. Хилков скрылся во дворе у Никона, а сам Никон вышел к
восставшим с намерением уговорить разойтись, но был избит кулаками, камнями и
ослопами. Несмотря на избиение, митрополит отслужил обедню на другой стороне
Волхова, увещевал бунтовщиков и анафемствовал главарей. О событиях в Новгороде в Москву стали поступать противоречивые
сведения от Никона и восставших с изложением своей версии произошедшего
волнения. После подхода царских войск во главе с князем И.Н.Хованским и первых
стычек новгородцы бросились к Никону с просьбой о защите. Митрополит
ходатайствовал о прощении заблудших государевых детей. В переписке с царем
Никон представил себя в качестве главного умиротворителя новгородского мятежа,
чем еще больше укреплял привязанность и любовь к себе Алексея Михайловича,
который называл его «возлюбленным любимецем и содружебником, солнцем, светящим
во всей вселенной, особенным другом душевным и телесным». Основания для такого
отношения к Никону со стороны государя напрямую были связаны с быстрым
подавлением восстания в Новгороде на фоне затянувшегося конфликта во Пскове.
Псковичи почти полгода не допускали царские войска в город, потребовалось
собрать Земский собор (1650 г.)
для решения вопроса об умиротворении восставших. Таким образом, эксперимент с
оцерковлением государственного аппарата в новгородской земле доказал его
инициаторам реальность избранного курса в масштабах всей страны. Единство действий царя и патриарха в период борьбы с партией
Черкасских—Шереметевых питало надежду «боголюбцев» на принятие соборного
решения об отмене «многоголосия» в церкви. Вопреки ожиданиям, патриарх Иосиф и
высший церковный клир на Церковном соборе 1649 г. отказались ввести
«единогласие», сославшись на удлинение службы, что еще больше отпугнет от
церкви мирян и подорвет финансовое положение священников. При этом верующим
оставалась свобода выбора: для тех, кто ратовал за единогласие, службу можно
прослушать в монастырях; остальные — по-прежнему, в церквах, при «умеренном
многогласии». Недовольство решением Собора и позицией патриарха выразил Стефан
Вонифатьев, который публично бранил Иосифа и архиереев, называл их волками и
губителями церкви. Обращение патриарха к царю с просьбой наказать протопопа за
«хульные слова» не получило поддержку Алексея Михайловича, который не утвердил
решение собора и потребовал передать вопрос о «единогласии» на рассмотрение
Константинопольского патриарха. Знаменателен сам факт обращения к греческой церкви как
к третейскому судье, что говорит об отходе от изоляционизма теории «Москва —
Третий Рим». После двухлетнего обсуждения вопроса Константинопольский патриарх
поддержал позицию царя о необходимости введения «единогласия». На Соборе 1651 г. принято было решение
«пети во святых Божиих церквах, ... псалмы и псалтирь говорить в один голос,
тихо и неспешно». Для введения «единогласия» необходимо было подвергнуть
пересмотру богослужебную литературу в целях сокращения службы и исправления
ошибок. Исходя из этого, было записано, что за перемены церковных чинов «мимо
наших древних письменных и печатных книг» последует от церковных властей «отлучение
и извержение». Это решение устраивало и «провинциальных боголюбцев», и большую
часть церковного клира, обеспокоенных вмешательством государства в духовные
дела, а также усилением грекофильских настроений правительства и «московских боголюбцев».
|
|