Четверг, 02.05.2024, 21:27
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Михаил Федорович ч. 21До
возвращения Филарета из польского плена земли откровенно расхищались, особенно
родственниками молодого царя. С прибытием митрополита, вскоре ставшего
патриархом, эту вакханалию удалось несколько сократить, упорядочить. Но
земельные пожалования – думным людям, монастырям, дворянам – продолжались. Особенно
много получили крупные монастыри: Троице – Сергиев, Кирилло‑Белозерский и иные.
Патриарх проводил линию на ограничение роста их земельных владений, но на
практике подобные указы и ограничения не действовали. Да и сам Филарет получал
огромные земельные угодья с крестьянами. После его кончины то же самое делал и
его преемник патриарх Иосиф. Дворян,
столичных и уездных, царь и власти тоже не обошли своим вниманием. Им давали
земельные участки, обычно небольшие по размерам: по случаю восшествия на
престол Михаила Федоровича (раздачи 1613–1614 годов), за участие в военных
действиях против королевича Владислава (1619–1620 годы) и т. д. К концу первой
четверти столетия в центре государства, по существу, исчезли черносошные земли
– перешли к частным владельцам‑помещикам. Сохранили
и увеличили свои земельные владения «тушинцы» и другие «перелеты» из бояр и
дворян. Они же продолжали занимать важные посты в администрации, центральной и
местной. Это и неудивительно, если иметь в виду, что один из великих государей,
патриарх Филарет, служил обоим самозванцам, получал от них пожалования. Бояре и
дворяне, все россияне помнили, конечно, об этом, и царь с патриархом,
естественно, не хотели и не могли обострять ситуацию. Крепостной
порядок устанавливался в Поволжье. Здесь наряду с русскими боярами и дворянами,
иерархами Церкви и монастырями, захватывала крестьянские дворы и местная знать
– татарские и мордовские мурзы, башкирские, марийские и чувашские тарханы,
старшины и сотники. Их
привлекали на военную службу, платили им, помимо земельного, и денежное
жалованье. Этот курс царя и патриарха, их советников дополнялся насаждением
православия среди нерусских феодалов. Тем самым они пополняли ряды российского
дворянства. Тех из мурз, тарханов и иных, которые не крестились, лишали земли и
крестьян, переводили в податные сословия. Правительство
Михаила Федоровича сохраняло и укрепляло военно‑служилую организацию
дворянства. Они по‑прежнему составляли замкнутую корпорацию территориального
типа, по «городам»‑уездам, имели некоторые права самоуправления: выбор
командиров, составление и подача коллективных челобитных, избрание депутатов на
Земские соборы. И
дворяне ими пользовались. К примеру, засыпали царя и приказы челобитными с
требованиями отменить ограничения в сроках сыска беглых крестьян. Власти постепенно
уступали им – устанавливали сроки десять, пятнадцать лет, наконец Соборное
уложение объявило бессрочный сыск беглых. Это была несомненная победа
дворянского сословия. Жизнь
подрывала сословную замкнутость дворянских уездных корпораций: с одной стороны,
более крепкие дворяне из провинции переходили в столичные чины; с другой –
обедневшие московские чины оседали в уездах. То
же – с поместьями и вотчинами: их владельцы всеми путями добивались перевода по
поместному праву (прекращение службы государю, по тем или иным причинам,
приводило к лишению или уменьшению размеров поместной земли; запрещение ее
купли‑продажи, передачи по наследству) в безусловную и наследственную
собственность по праву вотчинному. Дворяне
часто нарушали законы о поместьях и вотчинах, и власти смотрели на это сквозь
пальцы. Более того, шли навстречу пожеланиям дворян в этом важном для них вопросе. Политика
царской власти, правящего класса в отношении крестьян имела ясно очерченную
продворянскую направленность. Многие десятки тысяч черносошных и дворцовых
крестьян перевели в крепостную зависимость от помещиков и вотчинников. Запашка
крестьян уменьшалась, поборы увеличивались. Многие из них переходили на
положение бобылей, у которых ни кола, ни двора, чтобы не платить подати или
вносить в уменьшенном размере. Поступали в холопы к богатым владельцам. На
местах черносошных крестьян «ясачных» (из башкир, татар и других нерусских
людей), грабили воеводы с помощниками, закабаляли свои же односельчане,
соплеменники. Власти пытались запретить закабаление ясачных людей, плативших в
казну подати мехами и медом, хлебом и деньгами. Но и здесь законы попирались. Крестьяне
и иные зависимые люди сопротивлялись нажиму феодалов и властей. Так, вскоре
после воцарения Михаила (1614–1615 годы) произошло восстание против царских
указов о возвращении крестьян‑«казаков» прежним владельцам, раздачи земель с
крестьянами атаманам и новым помещикам, приставам. Повстанцев
разбили, но все же обнародовали указ царя: крестьянам – освободителям Москвы
разрешили остаться в беломестных казаках. Но упования крестьян на то, что новый
царь восстановит их право перехода от одного владельца к другому, не сбылись. Крестьяне
нередко отказывались платить налоги в казну, вносить поборы своим господам.
Многие бежали на окраины. Поднимались на восстания русские и татары, башкиры и
мари, чуваши и удмурты. Власти посылали против них военные отряды, подавляли их
протест. Во
время Смоленской войны казаки и крестьяне громили помещичьи имения во многих
уездах – западных, юго‑западных и южных. К ним присоединялись солдаты, бежавшие
из армии Шеина. Вступали они в сражения и с польско‑литовскими войсками. Их
представители – атаманы И. Чертопруд, И. Теслев и другие – приезжали в Москву
для сдачи трофеев и пленных польских жолнеров.
|
|