Четверг, 02.05.2024, 20:27
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Софья Алексеевна ч. 11В
1680– е годы новые дворцы знати, их убранство, утварь, кареты, одеяния
представителей «верхов» поражали иностранцев роскошью, а не какой‑то спецификой.
Не все, как В.В. Голицын, владели древними и новыми языками, но увлечение
музыкой и литературой уже приобретало повальный характер. Те, кто не мог
сочинить приличную для двора речь, заказывали стихотворные произведения (вплоть
до тостов и надписей на подарках) писателю‑профессионалу. А без стихотворной
эпитафии не хоронили родных купцы и подьячие! «Зрением
и потребством вещей человек веселится!» – провозглашал писавший все выступления
патриарха Иоакима (а потом Адриана) Карион Истомин – модный в те времена
придворный литератор. И действительно, изящные и технические «художества»
наполняли жизнь московского двора при правлении Софьи. Хотя царевна, в отличие
от старшего брата Федора, не вникала лично в работу мастеров и изобретателей
праздников, она позволила сестрам, теткам и вдовствующим царицам завести
собственные дворы, обеспечившие художников всех специальностей массой заказов. Сохранившиеся
документы Российского государственного архива древних актов говорят о
соревновании вырвавшихся из терема дам в роскоши и изяществе нарядов, дворцовых
убранств, мастерстве их певческих и инструментальных капелл, тщательности
подготовки праздничных действ. Заказывавшиеся царевнами латы, оружие и даже
боевые знамена свидетельствуют, что царственные девы оказывали внимание не
вышедшим из цветущего возраста мужчинам. До
прихода Софьи к власти женская половина царской семьи общалась только с
боярынями и женской прислугой, пожилыми родственниками и «старшими боярами» –
особо доверенными мужами не первой молодости, ставшими своего рода членами
семьи. Явление при царе Федоре среди «комнатных бояр» тридцатитрехлетнего князя
Василия Голицына, элегантного и образованного по высшим европейским меркам, не
могло не произвести глубокого впечатления на двадцатилетнюю Софью. Сложившийся
в борьбе с Московским восстанием политический союз Софьи и Голицына, благодаря
которому царевна обрела личную свободу, вполне мог стать и союзом любовным. О
последнем после падения правительства регентства ходили сплетни, но
единственное письмо царевны, где она называет Голицына «братцем Васенькой»,
«светом моим» и «батюшкой», было написано во время нежной дружбы Софьи с другим
человеком – Федором Леонтьевичем Шакловитым. Первый
был интеллигентным государственным деятелем, торой – смелым политическим
дельцом. Оба отличались от фаворитов XVIII века тем, что сделали карьеру отнюдь
не через царевнину постель. Ровесник царевны Софьи, Шакловитый стремительно
выдвинулся в Приказе Тайных дел царя Алексея (1673–1675 гг.) и стал дьяком
важнейшего Разрядного приказа – своего рода министерства обороны Российского
государства. В разгар Московского восстания он стал думным дьяком, а в конце
1683 года за выдающиеся успехи в «переборе» стрелецких полков был пожалован в
думные дворяне. Именно
Шакловитый руководил кадровой политикой правительства регентства, имея
исключительное право доклада Боярской думе о штатах и окладах центральных
ведомств. Острый ум, мужество и просто д'артаньяновская выносливость Федора
Леонтьевича не раз использовались Голицыным в затруднительных положениях. Так
что звание ближнего окольничего, полученное летом 1689 года, было не большой
платой мелкому дворянину Шакловитому в век, когда такой же дворянчик Ордин‑Нащокин
и стрелецкий полковник Матвеев становились боярами и канцлерами, а Дума была
запружена выслужившимися из низов штатскими чиновниками и генералами.
|
|