Василий Шуйский ч. 15
Сигизмунд принял Жолкевского с гневом, с презрением
бросил представленный гетманом договор и сказал: «Я не допущу сына моего быть
царем московским».
С тех пор пленный царь находился под Смоленском до
взятия этого города. Русские послы, находившиеся под Смоленском, заметили, что
гетман Жолкевский поступил вопреки договору, по которому не следовало ни одного
человека выводить в Польшу и Литву, и находили, что Жолкевский нанес оскорбление
православной вере тем, что дозволил Василию и жене его ходить в мирском платье.
«Я сделал это, — сказал Жолкевский, — по
просьбе бояр, чтобы отстранить смятение в народе. Притом же Василий в Иосифовом
монастыре чуть с голода не умирал… Я привез его в мирском платье, потому что он
сам не хочет быть монахом; его постригли насильно, а насильное пострижение
противно и вашим, и нашим церковным уставам. Сам патриарх это утверждает».
Смоленск защищался упорно, благодаря мужеству воеводы
Шеина. И воевода, и все смольняне охотно присягали Владиславу, но не хотели ни
за что, по требованию Сигизмунда, сдавать польскому королю русского города, который
король хотел присоединить к Польше, тем более, что Сигизмунд показывал явное
пренебрежение ко всем правам русских и к особам послов, прибывших к нему от
всей русской земли: он приказал заключить их в оковы и отправить в Польшу.
Много приступов к Смоленску было отбито. Наконец, 3
июня 1611 года, взорвана была часть смоленских стен; поляки ворвались в город.
Владыка смоленский Сергий, с толпой народа, был взят в полуразрушенном соборе;
русские бросались в огонь, решаясь лучше погибнуть, чем терпеть поругание от
победителей. Шеин с женой, малолетним сыном, товарищем своим князем Горчаковым
и несколькими дворянами заперся в башне и храбро защищался до тех пор, пока
один из польских военачальников, Потоцкий, не убедил его сдаться, обещая от
короля милость.
«Я всем сердцем был предан королевичу, — сказал
Шеин полякам, — но если бы король не дал сына своего на царство, то земля
не может быть без государя и я бы поддался тому, кто был бы избран царем на
Москве». Сигизмунд не оценил ни прямоты, ни храбрости этого человека. Его подвергли
пытке, желая дознаться, где спрятаны в Смоленске сокровища, но не добились
ничего. После пытки Шеина отправили в Литву в оковах, разлучивши с семьей.
После взятия Смоленска Сигизмунд уехал в Варшаву и
приказал везти за собой Шуйского и его братьев. Успехи Польши над Русью
произвели радость во всем католическом мире. В Риме празднества шли за
празднествами. Иезуиты надеялись, что они теперь достигли своей цели и овладели
московской землей. В Варшаве, по обыкновению, побаивались, чтобы успехи короля не
послужили к стеснению шляхетских вольностей, но дали на время волю патриотическому
восторгу и восхищались торжеством своей нации над давними врагами.
|