Пятница, 03.05.2024, 00:37
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Софья Алексеевна ч. 17Сроки
выдачи беглых крестьян и холопов для восьмидесяти семи городов и земель
Белгородской засечной черты, потерявшей оборонительное значение, были, к
восторгу дворянства, увеличены в пять раз! А в пораженном голодом Крыму начался
мор, ужаснувший современников; для спасения своего издыхающего вассала Турция в
начале XVIII века добивалась разрушения степных голицынских крепостей более,
чем возвращения Азова. Продолжая свою политику и замкнув блокаду крепостями на
Днепре, канцлер имел верный шанс сделать хана «подданным царским», как и
ожидали современники. Уклонившись
от лестного предложения получить Константинополь, Голицын и Софья в случае
победы Священной лиги желали взять Крым, Азов и Очаков (то есть Дон и Днепр).
Скромность российской дипломатии объяснялась тем, что союзники чуть не в
открытую вели сепаратные переговоры с турками и татарами. Империя, урвав свое
после взятия Белграда в 1688 году, спешила сразиться с Францией, вновь полезшей
в Германию. Венеция, отступив из Афин, увидела предел своих военных возможностей.
Польша, по обыкновению, прельщала крымчаков совместным ударом по России. Только
страх крупно проиграть, оказавшись в сепаратных переговорах последним, помогал
искусным русским дипломатам дезавуировать переговоры одних союзников с помощью
других. Переступив порог Крыма, Россия автоматически становилась самым опасным,
смертельным врагом Османской империи, позволяла союзникам удачно выскочить из
войны с одной из мощнейших держав мира. И тогда, стоило начаться затяжным боям
или случиться, не дай Бог, неудаче – нападение Польши, Швеции и восстание
покоренных Россией племен можно было предсказать уверенно. Как
и в 1678 году под Чигирином, государственные интересы требовали остановить
наступление после внушительной победы, когда солдаты и офицеры, дворяне свиты и
воеводы рвались в бой. Но теперь у Голицына не было полководца, который принял
бы на себя обвинения и поношения за исполнение секретного указа.
Главнокомандующий в интересах страны поднял ношу, сваленную некогда на
Ромодановского, разорванного на части восставшими стрельцами. Разумеется,
поступок Голицына не выглядел откровенным самоубийством. Войска подчинились,
многие командиры дали расписки, что в Крыму корма нет и наступление невозможно,
хан клялся в верности и заплатил дань, Боярская дума торжественно отметила
успешное завершение похода. Превращенная указом царя Федора в регулярно
заседающее высшее государственное учреждение Дума состояла в основном из
крупных политиков и полководцев, заслуженных чиновников и генералов, способных
понять и оценить мотивы канцлера. Непоправимый
удар был нанесен по планам Софьи и Шакловитого, рассчитывавших использовать
триумф над Крымом для коронации правительницы. Но премудрая царевна, подавив
отчаяние, обеспечила щедрое награждение военачальников и написала Голицыну упоминавшееся
уже ласковое письмо, благодаря Бога за его избавление от опасностей и уверяя в
неизменности своей симпатии. Наталья
Кирилловна Нарышкина и ее родственники, женившие царя Петра на Евдокии
Федоровне Лопухиной еще в январе и готовившиеся к решительной схватке за
власть, также не выразили Голицыну неприязни. Характерно, что такой тонкий
знаток придворной конъюнктуры, как Карион Истомин, совершенно прекративший
писать панегирики царевне Софье, хвалил Василия Голицына вместе с Натальей
Кирилловной, царем Петром и его приближенным Борисом Голицыным, причем
панегирика удостоилась и жена канцлера. Перешедший на сторону «петровцев»
Истомин уверял князя Василия от имени царей Ивана и Петра, что заслуги канцлера
и главнокомандующего обеспечивают ему высокое признание при любой власти.
Возможно, «петровцы» опасались влияния Голицына на офицерство и чиновничество,
не зная, что он давно отказался участвовать в борьбе за власть Софьи. Князь
распустил армию по домам, несмотря на угрожающе холодный прием, оказанный ему
юным Петром. Странная
на первый взгляд реакция Петра на торжества в честь удачного завершения похода
объяснялась тем, что родственники, настраивая его против своих врагов, отнюдь
не посвящали юного царя в реальные планы захвата власти. «Петровцам» требовалось
не просто потеснить Софью и ее сторонников и отвоевать свою часть управления
государством, но полностью избавиться от противников. Это
было сложно, поскольку даже лишенная формальных признаков власти Софья
продолжала бы выступать именем единоутробного брата Ивана, оказывая поддержку
своим сторонникам в администрации. Выход, впрочем, был апробирован веками –
провокация. Судя по тому, что юного Петра не раз пугали мнимыми покушениями,
эта идея вынашивалась давно и была осуществлена, когда правительство регентства
исчерпало свои задачи.
|
|