Обыкновенно думают, что Иван горячо любил свою первую
супругу; действительно, на ее погребении он казался вне себя от горести и,
спустя многие годы после ее кончины, вспоминал о ней с нежностью в своих
письмах. Но тем не менее оказывается, что через восемь дней после ее погребения
Иван уже искал себе другую супругу и остановился на мысли сватать сестру
Сигизмунда-Августа, Екатерину, а между тем, как бы освободившись от семейных
обязанностей, предался необузданному разврату: так не поступают действительно любящие
люди.
Царь окружил себя любимцами, которые расшевеливали его
дикие страсти, напевали ему о его самодержавном достоинстве и возбуждали против
людей адашевской партии. Главными из этих любимцев были: боярин Алексей
Басманов, сын его Федор, князь Афанасий Вяземский, Малюта Скуратов, Бельский,
Василий Грязной и чудовской архимандрит Левкий. Они теперь заняли место прежней
«избранной рады» и стали царскими советниками в делах разврата и злодеяний.
Под их наитием царь начал в 1561 г. свирепствовать над
друзьями и сторонниками Адашева и Сильвестра. Тогда казнены были родственники
Адашева: брат Алексея Адашева Данила с двенадцатилетним сыном, тесть его Туров,
трое братьев жены Алексея Адашева, Сатины, родственник Адашева Иван Шишкин с
женою и детьми и какая-то знатная вдова Мария, приятельница Адашева, с пятью
сыновьями: по известию Курбского, Мария была родом полька, перешедшая в
православие, и славилась своим благочестием.
Эти люди открыли собою ряд бесчисленных жертв Иванова
свирепства. Сватовство Ивана Васильевича на польской принцессе не удалось.
Король Сигизмунд-Август, хотя не отказывал решительно московскому государю в
руке сестры, но оговаривался под разными предлогами и, наконец, приславши своего
посла, поставил условием брака мирный договор, по которому Москва должна
уступить Польше: Новгород, Псков, Смоленск и Северские земли.
Само собою разумеется, что подобные условия не могли
быть приняты и заявление их могло повести не к союзу, а к вражде. Иван
Васильевич перестал думать о польской принцессе и, намереваясь в свое время
отомстить соседу за свое неудачное сватовство, 21 августа 1561 года женился на
дочери черкесского князя Темрюка, названной в крещении Мариею. Брат новой
царицы, Михайло, необузданный и развратный, поступил в число новых любимцев
царя.
Женитьба эта не имела хорошего влияния на Ивана, да и
не могла иметь: сама новая царица оставила по себе память злой женщины. Царь
продолжал вести пьяную и развратную жизнь и даже, как говорят, предавался
разврату противоестественным образом с Федором Басмановым.
Один из бояр, Димитрий Овчина-Оболенский, упрекнул
этим любимца. «Ты служишь царю гнусным делом содомским, а я, происходя из
знатного рода, как и предки мои, служу государю на славу и пользу отечеству».
Басманов пожаловался царю. Иван задумал отомстить Овчине, скрывши за что. Он
ласково пригласил Овчину к столу и подал большую чашу вина с приказом выпить
одним духом. Овчина не мог выпить и половины. «Вот так-то, — сказал
Иван, — ты желаешь добра своему государю! Не захотел пить, ступай же в погреб,
там есть разное питье. Там напьешься за мое здоровье».
Овчину увели в погреб и задушили, а царь, как будто
ничего не зная, послал на другой день в дом Овчины приглашать его к себе и
потешался ответом его жены, которая, не ведая, что сталось с ее мужем,
отвечала, что он еще вчера ушел к государю. Другой боярин, Михаил Репнин,
человек степенный, не позволил царю надеть на себя шутовской маски в то время,
когда пьяный Иван веселился со своими любимцами.
Царь приказал умертвить его. Люди адашевского совета
исчезали один за другим по царскому приказу: князь Димитрий Курлятов, один из
влиятельнейших людей прежнего времени, вместе с женою и дочерьми, был сослан в
каргопольский Челмский монастырь (в 1563 г.), а через несколько времени, как
говорит Курбский, царь вспомнил о нем и приказал умертвить со всею семьею.
Другой боярин, князь Воротынский, также один из
влиятельных лиц адашевского кружка, был сослан со всею семьею на Белоозеро: к
нему царь был милостивее, приказывал содержать его хорошо и впоследствии
освободил, чтоб снова замучить, как увидим ниже. Третий из опальных бояр, князь
Юрий Кашин, был без ссылки умерщвлен вместе с братом. Тогда же Иван начал преследовать
семейство Шереметевых: один из них, Никита, был умерщвлен, другой, Иван
Васильевич (старший), был сначала засажен в тюрьму, но потом выпущен; вместе с
братом Ив. Вас. Шереметевым (меньшим) он оставался в постоянном страхе: царь
подозревал их в намерении бежать и изменить.
Неудовольствия с Польшею, естественно возникавшие после
неудачного сватовства Иванова, усилились от политических обстоятельств.
Ливонский орден не в силах был бороться с Москвою; завоевывая город за городом,
русские взяли крепкий Феллин, пленили магистра Фирстенберга и овладели почти
всею ливонскою страною. Тогда новый магистр Готгард Кетлер, с согласия всех рыцарей,
архиепископа рижского и городов Ливонии отдался польскому королю
Сигизмунду-Августу.