Меню сайта
|
Царь Алексей Михайлович и Патриарх Никон ч. 9Одним из первых среди светских людей он приступил к
созданию богаделен для нищих, сирот и больных, потратив на это свои деньги и
средства царицы Марии Ильиничны. Он действовал всегда личным примером:
материально помогал своим крестьянам, сократил барщину, а после своей смерти
завещал отпустить на волю всех своих дворовых слуг. Взгляды Ф.М.Ртищева
разделяла и его сестра Анна Ртищева, а общую просветительскую линию московских
«боголюбцев» поддерживали глава правительства Б.И.Морозов и князь А.И.Львов. Успешно избежав выборов царя на Земском соборе, оттеснив
родовитую аристократию от управления страной, группировка Морозова не забывала
негативного отношения высших церковных иерархов к перевороту 13 июля 1645 г. и не хотела простить
распространения слухов о «подменности» царевича Алексея. Необходимо было
идеологически обосновать новый курс правительства и закрепить наметившиеся
изменения в политической жизни государства, поломать в сознании масс представление»
об «избранном характере царской власти» и укрепить принцип ее сакрального
происхождения. Последнее можно было осуществить, только опираясь на поддержку
лояльного по отношению к царю и правительству церковного руководства. Хотя патриарх
Иосиф не пытался противодействовать царю в его замыслах по развитию образования,
но груз традиций изоляционизма и сложившейся практики исполнения службы мешал
ему полностью встать на позиции «кружка любителей древлего благочестия».
Возникла необходимость привести к руководству церковью «новых людей» из
среднего звена церковного клира, не обремененных грузом богатства и власти,
способных личным примером увлечь священнослужителей и паству к религиозному
обновлению. И такие силы стали собирать по городам и весям, из монастырей и скитов
под знамена кружка «боголюбцев». Пороки, охватившие церковь, члены этого кружка рассматривали
не как единичное явление, а как следствие отхода от истинного христианства,
апологетом которого, по их мнению, были Иоанн Златоуст и Отцы церкви периода
борьбы с язычеством. Аналогия с Византией времени утверждения христианства и
перехода к феодализму настолько поглотила провинциальных «боголюбцев», что и
Аввакум, и И.Неронов, и Никон сравнивали себя с Иоанном Златоустом в период,
когда подвергались гонениям за веру. Найден был идеал для программных действий
боголюбцев: борьба с обмирщением клира и общества, проповедь христианской
нравственности и, в конечном итоге, «оцерковление» всей жизни общества. Тезис
Златоуста о строительстве «монастыря в душе» каждого верующего совпадал с
устремлением боголюбцев из провинции разрешить социальные проблемы в
современном им обществе в рамках религиозной морали. А его идею о «Небесном Иерусалиме» как «Граде Божьем» они восприняли в
прямом, а не теологическом смысле и рассматривали в виде образца для построения
Православного царства на русской земле. Основанием для столь смелой идеи послужила теория
«Москва — Третий Рим», согласно которой русская церковь и царская власть
остаются единственными хранителями истинного христианства, с падением которого
завершается исторический процесс на земле и наступает конец света. Эсхатологические
настроения получили социально-политическую окраску и вылились в задачу
сохранения в неизменном виде русского православия и российской
государственности времени «Стоглава». Победа иосифлянского течения в религиозной
мысли сделала историософское направление в русском богословии ведущим, и
церковь пытается теоретически обосновать божественное происхождение царской
власти и ее взаимоотношения с духовной властью. Унаследовав от восточного
православия апофатическое богословие, русская церковь ведущую идею этого
направления в религиозной мысли — подготовку человека к небесному царству через
нравственное совершенство на основе христианской догматики и морали —
определило главной целью своей деятельности. Культ подвижников веры, святых и
преподобных земли русской создавал иллюзию, что можно обрести спасение уже на
земле или войти в число избранных накануне Страшного суда. А так как Россия
остается единственной страной — хранительницей истинного, неизменного
христианства, то необходимо распространить религию на все общество и построить
Православное царство — основу для спасения всего народа. Обществу, раздираемому противоречиями и борьбой, необходимо
было предложить концепцию социального примирения, найти и выделить критерий,
который мог уравнять всех. В Европе уже возникла теория естественного права и
общественного договора, провозглашавшая равенство всех от рождения и равенство
граждан в правах, но не в материальном положении. В России на собственной
почве зарождались близкие к европейским теориям представления, но уровень
развития буржуазных отношений не позволял им еще превратиться во всеобъемлющую
доктрину, освящавшую развитие общества. И потому идея равенства всех перед Богом
от рождения не означала такого же равенства в лучшем мире — небесном царстве.
Все зависело от свободы выбора верующего. И только путь «жизни по Христу» давал
надежду на спасение независимо от социального статуса верующего. Так как
хранительницей христианского учения и веры была соборная православная церковь,
то и спасение человека было возможно только в лоне церковной организации. Задача
«оцерковления» жизни общества имела целью функционирование всех институтов
государства в соответствии с религиозным каноном, начиная от царя и кончая
отдельным человеком. Другой причиной выработки новой доктрины развития
страны послужили реформационные процессы в Европе. Разделение Европы на католиков
и протестантов привело к столкновению государств, под прикрытием религиозных
лозунгов отстаивающих свои национальные интересы. Распространение ересей на
западе лишний раз убеждало апологетов «истинной веры» в России о мессианской
роли русского православия и государства. Противопоставление России «неблагополучному
внешнему миру» можно увидеть в «Кирилловой книге», где отмечалось, что
«еретики возмутиша всю вселенную... и нам тому их еретическому учению не подобает
внимати», «стояти бы нам крепце». В «Кормчей» 1650 г. подчеркивается
особый путь развития России, когда в мире «лютое сие волнение... гонящих
церковь сих папистов и симониат», а в русском государстве, устремленном «к
лучшему и изряднейшему правлению», «преплавают удобно и легце пучины и заверты,
от нечистых духов возмущаемыя». В России также идет процесс формирования великорусской
нации, который определяется зарождением буржуазных отношений, стиранием
различий в развитии отдельных областей и характеризуется общностью языка и
культуры. Вопрос о суверенитете над территорией предполагает определенное
размежевание между бывшими феодальными государствами и часто проходит под
религиозными лозунгами. Несмотря на призыв Адама Киселя вспомнить о
«единородстве и языке славянском», и в Польше, и в России готовились к борьбе
за Украину и Белоруссию, каждое государство под своим религиозным знаменем. И
если для России эта борьба приобретала характер возвращения законных
территорий, то для Польши она сводилась к отстаиванию феодальных владений и
католической веры.
|
|