Но, кроме этих казаков, на дальнем юге продолжали
умножаться казаки в смысле самостоятельного братства вольных военных людей,
которые управлялись сами собою, считали себя независимыми, и если изъявляли
готовность служить царю, то как бы добровольно. Такие казаки распространялись
не только на Дону, но и на Волге; оказывая иногда услуги правительству, они уже
в это время заявляли себя к нему неприязненно: вопреки царскому запрещению вели
войны с соседями, нападали на царских посланцев, грабили царские товары и
купцов и давали у себя приют опальным и беглым.
Самое раннее начало казачества для нас теряется в
истории. Вероятно, однако, что это название возникло на юге при столкновении с
татарами. Слово «казак» чисто татарское и означало сперва вольного бездомного
бродягу, а потом низший род воинов, набранных из таких бродяг. На юге Руси, как
литовской, так и московской, прежде появления русских казаков
существовали казаки татарские, в том же значении вольных бродячих удальцов.
Если в глазах правительства казачество получало
значение военного сословия, то в глазах народа слово «казак» долго имело более
широкий смысл. Оно соединялось вообще со стремлением уйти от тягла, от
подчинения власти, от государственного и общественного гнета, вообще от того
строя жизни, который господствовал в тогдашнем быту.
Издавна в характере русского народа образовалось такое
качество, что если русский человек был недоволен средою, в которой жил, то не
собирал своих сил для противодействия, а бежал, искал себе нового отечества.
Это качество и было причиной громадной колонизации русского племени. В древние
времена, когда существовали отдельные земли и княжения, русские переходили из
одного в другое или заходили на новые, не населенные прежде места; так населялся
отдаленный север и северо-восток: Вятка, Пермь, Вологда и пр.
Монастыри, как мы уже говорили, были одним из важных
двигателей такой колонизации. Русский человек искал воли и льгот, сообразно
своей пословице: «рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше». При
раздельности земель переход из одной в другую естественно удовлетворял многих:
нужны были люди, и новым людям давались льготы. Но когда земли и княжения
соединились под властью московских государей и, вследствие этого, быт народа
получал сравнительно более однообразия, такие переходы уже не могли
представлять прежних выгод; притом образование двора, усиление государственных
нужд, внутренняя и внешняя безопасность и частые войны повлекли за собой несравненно
больше поборов и повинностей, а потом неизбежно было большее отягощение народа.
Между тем желание «отбыть» всяких тягостей, искать льготных мест не только не
исчезло, но еще усилилось с увеличением государственных тягостей.