Четверг, 02.05.2024, 22:48
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Софья Алексеевна ч. 4Царевна‑умиротворительница Первым
побуждением царевны была, разумеется, борьба за власть своего клана –
Милославских и их круга. На похоронах Федора Алексеевича 28 апреля она, вопреки
традиции, шла за гробом, заставив Петра с матерью в возмущении покинуть
церемонию. Вероятно, она действительно опасалась за жизнь брата Ивана, когда в
первых числах мая возмущение народа дворцовым переворотом не удалось утишить
даже официальными сообщениями, будто Петр избран на царство Земским собором,
«всенародно и единогласно». Но
обстоятельства штурма Кремля и последующие действия восставших показали
«мужеумной царевне», что спасать следует уже не отдельных людей и права кого‑то
на престол, а само царство. Софья стала выступать перед восставшими от имени
царской семьи, не выказывая ни малейшего испуга перед смятенными толпами с
окровавленным оружием. Ее поистине пугало другое – невиданная организованность
бунта, с самого начала установленная стрельцами и солдатами дисциплина. Закрыв
кабаки и публично казнив тех, кто бросился грабить (в том числе нескольких
своих товарищей), служивые заявляли, что решили установить свой порядок всерьез
и надолго. Публично выступая от имени законного наследника престола Ивана
Алексеевича (что Софья могла бы только приветствовать), восставшие довольно
спокойно согласились с настоянием патриарха Иоакима, архиереев и вельмож, чтобы
Петр корону сохранил, а затем позволили боярам предать забвению стрелецкое
требование, чтобы Иван был «первым», а Петр – «вторым» царем. «Царистские
иллюзии» были лишь внешней оболочкой стремления служивых стать постоянными
гарантами «общей пользы», правды и справедливости для «всяких чинов людей»,
начиная с защиты «государева здоровья». Софья спешила удовлетворить стрельцов и
солдат, истощая казну и обложив данью монастыри, чтобы выплатить им недоданное
жалованье за десять лет, обещая прибавки и поблажки, выдав им «головой»
ненавистных полковников. Но
«заводчики» восстания выступали не только от своего имени: они требовали
жалованных грамот, удовлетворивших бы интересы всех служилых людей второго
сорта – «по прибору» (в отличие от дворянства, служившего «по отечеству» за
поместные оклады). Во избежание нового взрыва народного бунта и ради успокоения
волнений, охвативших многие российские города, пришлось утвердить грамоты о
правах и обязанностях: купцов и промышленников, плативших казенные налоги и
исполнявших ряд государственных функций посадских людей‑горожан; ямщиков;
пушкарей; воротников (городской стражи) и т. п. За
казенный счет на Красной площади был возведен памятник победе восставших над
«изменниками‑боярами», «чтобы впредь иные, помня ваше государское крестное
целование, чинили правду» и не наносили «обиды» подданным. Многие современники
по достоинству оценили это поразительное событие, как и новое название
московских полков – «надворная пехота» – «правое крыло» царской власти!
Утверждая право «служилых по прибору» на место в системе государственной
власти, восставшие послали во все правительственные учреждения – приказы
– по двое «выборных». Вскоре в центральных ведомствах отбою не стало от
поверивших в правосудие челобитчиков. В
успокоенную внешне Москву возвращалась знать, вновь закипели придворные
страсти, уезжали в деревни свергнутые временщики, в том числе глава клана
Милославских Иван Михайлович, лишь ненадолго получивший изрядную власть, но
вскоре «задвинутый» сомкнувшимся за спиной Петра большинством придворных.
Двадцать пятого июня, когда Иван и Петр были венчаны на царство, Наталья
Кирилловна торжествовала, заняв первое место при царях. Имя Софьи даже не
всегда упоминалось среди членов царской семьи! Придворные
вели себя так, как будто «невегласы‑мужики» не «тщались» на их глазах
«государством управляти», диктуя свою волю Думе и приказам. Между тем система
власти трещала по всем швам в центре и на окраинах, откуда тщетно взывали к
Москве воеводы. Софье, В.В. Голицыну, Одоевским и некоторым приказным деятелям
(Ф.Л. Шакловитому, Е.И. Украинцеву и др.), понимавшим меру опасности, пришлось
спасать самодержавное государство, невзирая на придворные распри.
|
|