Пятница, 03.05.2024, 03:41
История Московского царства
в лицах и биографиях
|
Меню сайта
|
Софья Алексеевна ч. 2Стрельцы
и солдаты московского гарнизона не случайно оказались во главе восстания. Они
взволновались еще зимой, при жизни царя Федора, требуя оградить их от «налогов
начальнических и нестерпимых обид» временщиков, которым они подвергались едва
ли не в большей мере, чем «черные» жители столицы. Весть о волнениях
всколыхнула вскоре провинциальные гарнизоны, но главное – регулярные полки
придали восстанию организованность, несвойственную скоротечному бунту (что
впоследствии дало основание домыслам о «заговоре Софьи», «Хованщине» и т. п.). Пятнадцатого
мая 1682 года тщательно подготовленное в «кругах» стрелецких и солдатских
выборных людей вооруженное восстание началось. Рано поутру во главе с новоизбранными
командирами, с развернутыми знаменами и полковыми оркестрами, в полном
вооружении и с пушками из опоясывающих Москву стрелецких слобод и Бутырских
казарм двинулись к центру города колонны лучших в России войск, прославленных
за столетие многими победами, разгромивших в недавней войне (1672–1681 годов)
отборные силы и знаменитейших полководцев Османской империи. Стрельцы
и солдаты были единодушны – старых командиров, прислужников и «ушников»
начальства из своей среды они заблаговременно истребили и разогнали, полковники
давно бежали в страхе. Двигавшиеся со стороны Бутырских казарм выборные
солдатские полки аккуратно сковали генерала Аггея Алексеевича Шепелева,
проявившего во время восстания такую же неустрашимость, как и в 1678 году,
когда он, надев шляпу на шпагу, шел впереди своей дивизии на штурм Чигиринских
высот, набитых окопавшимися янычарами великого визиря Кара‑Мустафы. Горожане,
шедшие за стройными колоннами и собиравшиеся в огромные толпы, проявляли меньше
единодушия. Так и должно было быть – на улицы вышли люди и по занятиям, и по
убеждениям разные: от богатейшего промышленника до наемных работных людей.
Посему перед собой стрельцы и солдаты послали глашатаев кричать, что бояре‑изменники
не только отравили царя Федора (вестимо отравили – иначе откуда узнали, что он
не проживет еще нескольких часов, когда присягали Петру?!), но покусились уже
на жизнь царевича Ивана: отравили или задушили. Это
подняло на Кремль и неустойчивых, не верящих в общее дело восстания. Впрочем,
сопротивления почти не было. Привилегированный Белый полк влился в ряды пестрых
стрельцов (голубые кафтаны с желтыми патронташами и сапогами, коричневые с
красными и т. п.) и традиционно черных солдат в тяжелых кирасах и шлемах.
Стремянной полк открыл ворота Кремля. Несколько мушкетных залпов снесли с
Ивановской площади боярских и дворянских вооруженных холопов. Строго
по составленному и тщательно обсужденному в «кругах» списку выстроившиеся перед
дворцом восставшие потребовали выдачи сорока «изменников»: издевавшихся над
народом правителей, главных заговорщиков, отнявших власть у царевича Ивана и
подозреваемых в отравлении царя Федора. Выведенных напоказ царя Петра и
царевича Ивана восставшие проигнорировали, патриарха и видных государственных
мужей не стали слушать: «Не требуем никаких ни от кого советов!» С
Петром на всю жизнь остался ужас, пережитый им, когда восставшие выбрасывали из
дворца на копья и «рубили в мелочь» его родственников и иных царедворцев.
Животный страх слился с ненавистью, впитанной с малолетства, когда мать и
родичи царевича, после неудавшейся попытки захвата власти по умершем царе
Алексее, в завистливой злобе прозябали на задворках пышного двора царя Федора
Алексеевича.
|
|