Первые сведения о том, что «избы» как учреждения
начинают именоваться «приказами», относятся к 60-м годам XVI в.. Весьма показательно, что опись царского архива, протограф
которой составлен не ранее 1562 г., не знает термина «приказ» для названия
центральных ведомств. В описи упоминаются «Казенный двор», «Посольская палата»,
«Челобитная изба» и «Казенная изба». Но уже в приговорной
грамоте Земского собора 1566 г. упомянуты «диаки и приказные люди», среди
которых называются: «Из Дворцового приказу яз, Василей Андреев; Конюшенные, яз
Посник Булгаков, яз, Богдан Бармаков; из Приказу ж яз, Петр Шестаков, яз,
Григорей Калауров».
То, что приказом впервые четко именуется дворец, не
может считаться случайностью и показывает генетическую связь приказной системы
с дворцовыми учреждениями. В 1569–1570 гг. «приказом» именуется
складывающаяся в опричнине четверть, а в 1571 г.
Разбойный приказ. В начале 1573 г. приказами именуется
группа учреждений дворцового ведомства: Дворцовый, Постельный, Бронный и, судя
по контексту, Конюшенный приказы. Но и в это время, как пишет
С. О. Шмидт, «самое слово «приказ» применительно к учреждению, еще не
окончательно утвердилось в языке документов» и часто употреблялось наряду с
тождественным понятием «изба». Ямское ведомство именуется
приказом уже в 1574 г., Посольская изба называется
приказом в 1576 г., казна — приказом Казенного двора в
1585 г. Впрочем, новое название вошло в жизнь не сразу.
Еще долго говорили и о Ямской, Поместной и
Посольской избах.
Однако термин «приказ» постепенно вытеснил название
«изба» из обихода.
Эта смена наименований отражала серьезные сдвиги,
происшедшие в организации центрального правительственного аппарата. Они
заключались прежде всего в том, что приказы все более и более становились
ведомствами с постоянным составом и строго очерченными функциями. Уничтожалась
и их генетическая связь с казною.
Оформление к 1555–1556 гг. приказной системы
сделало ненужной ту сеть областных дворцов, которая фактически осуществляла
высший контроль над деятельностью местных властей. К началу 60-х годов
старинные дворцы исчезают. Последние сведения о тверских дворецких относятся к
1552–1555 гг.; примерно тем же временем датируются самые поздние
упоминания о дворецких в Дмитрове. Где-то между 1551/52 и 1558 гг. обрывается
цепь углицких дворецких. Рязанский дворец, очевидно, с 1551 по 1559 г.
возглавляет П. В. Морозов. О его преемниках мы уже ничего не знаем. Наконец,
после 1556 г. не было дворецких и в Великом Новгороде.
Исчезновение дворцов связано с постепенным преодолением
пережитков феодальной раздробленности в стране и влиянием этого процесса на
административное управление страны. Приказы перенимают все функции областных
дворцов. Этот процесс не был завершенным: многие приказы сохраняли некоторые
черты территориального характера управления. Для вновь присоединяемых
территорий создавались учреждения дворцового типа. Так, после ликвидации
Казанского ханства управление казанским краем сосредоточивалось в созданном
Казанском и нижегородском дворце, который с 1557 г. возглавлял М. И.
Вороной-Волынский. Но основная линия в развитии центрального управления
свидетельствовала о его дальнейшей централизации.
Увеличение удельного веса дворянства (в том числе
дьячества) в управлении страной и постепенное падение роли боярской аристократии
отражали рост социально-экономического могущества помещиков-крепостников. Феодальная
надстройка в результате происшедших сдвигов могла теперь более активно
воздействовать на развитие базиса, помогать его укреплению.
Укрепление государства происходило за счет усиления
крепостнического гнета, ложившегося всей тяжестью на плечи непосредственных
производителей материальных благ.
|