С. Герберштейн, дважды бывавший на Руси в начале
XVI в., не дает точной цифры русских войск, однако указывает, что для
борьбы с крымскими татарами великий князь «каждый год обычно ставит караулы в
местностях около Танаида (Дона) и Оки в количестве» 20 000 воинов,
поочередно вызываемых из различных русских областей. Цифра
весьма правдоподобная и соответствует цифре в 20 000 воинников, о которой
позднее писал Пересветов. Во время борьбы за Смоленск в войске Василия III,
направленном против Великого княжества Литовского, насчитывалось 80 000.
Наибольшее распространение в европейской литературе
получили сведения П. Иовия, которые он получил от русского посла Д. Герасимова,
побывавшего в 1525 г. в Риме. Василий III, по словам Иовия, «обычно может
выставить для войны больше ста пятидесяти тысяч конницы». Эти
сведения повторил Д. Тревизано (1554 г.) и М. Кавалли
(1560 г.).
Другая группа авторов дружно утверждает, что
численность русской конницы достигает 200 000. Впервые об этом сообщил в
1514 г. Ян Ласский. М. Фоскарини (около 1557 г.)
якобы «видел два конных войска, каждое в 100 000 человек».
О 200 000 конных воинах пишут Ф. Руджиери (1568 г.) и Джерио
(1570 г.). Ф. Тьеполо, писавший о Московии в
1560 г. по различным историческим источникам (в том числе по
Герберштейну), Иовий и др. пишут, что «кроме конницы, какую он [царь] держал
против перекопитов и в других местах, более 100 тысяч конных и 20 тысяч пеших.
А если бы он был вынужден большей необходимостью, он мог бы выставить 200 тысяч
конных и немалое число пеших сверх выше сказанных». По
донесению И. Фабра (был на Руси в 1526 г.), великий князь «в самое
короткое время может собрать войска до 200 000 или 300 000 или
сколько понадобиться». Ченслер, плавание которого относится к
1553–1554 гг., сообщает в согласии с ним, что царь «в состоянии выставить
в поле 200 или 300 тысяч человек». При этом на границах
Лифляндии он оставляет 40 000, «на ливонской границе — 60 000, против
ногайских татар — 60 000». Все царские воины, пишет Ченслер, конные.
«Пехотинцев он не употребляет, кроме тех, которые служат в артиллерии, и рабочих;
число их составляет 30 000».
Наиболее обстоятельное описание русских вооруженных
сил дал Д. Флетчер (1591 г.), побывавший на Руси в 1588 г. Он
насчитывает 80 000 «всадников, находящихся всегда в готовности и
получающих постоянное жалованье» (из них 15 000 «царских телохранителей» и
65 000 воинов для обороны от крымцев). Стрельцов, по
Флетчеру, было всего 12 000, из них 5000 в Москве, 2000 стремянных, а
«прочие размещены в укрепленных городах». Современник
Флетчера Д. Горсей, побывавший в Москве в 1572–1591 гг., писал, что
Русское государство в правление Бориса Годунова могло в 40 дней выставить в
поле 100 000 хорошо снаряженных воинов; только на коронации царя Федора присутствовало,
по его подсчетам, 20 000 стрельцов и 50 000 всадников.
Попытку выяснить состав русских войск по разрядным
книгам проделал С. М. Середонин. По его наблюдениям, в полоцком походе
1563 г. участвовало одних детей боярских 18 025 человек (или, по
другим подсчетам, 17 826); в походе 1577 г. — 7279 детей
боярских, 7905 стрельцов и др., всего около 32 235 человек; в разряде
1578 г. отмечено стрельцов и казаков государева двора 2000 и городовых
стрельцов — 13 119. Сопоставляя эти сведения с
известиями иностранцев (главным образом, Флетчера), Середонин пришел к выводу,
что в конце XVI в. русское войско насчитывало 110 000 человек. В его
число входило 75 000 человек дворянской конницы (причем самих детей
боярских было 25 000, остальные были их «людьми»), 20 000 стрельцов и
казаков, 10 000 татар и 4000 иностранцев.
Вычисления Середонина дают несколько заниженную цифру.
Он исходил из того, что служилый человек выводил с собою в поход 3 своих людей.
Согласно «Боярской книге 1556 г.», у дворовых
людей боярских в походе было обычно не менее 4 «людей». Но Боярская книга,
конечно, дает сведения о наиболее видной части дворянства, имевшей в своем
распоряжении много земель. В целом же в середине XVI в. русская армия
насчитывала около 150 000 человек, т. е. примерно вдвое меньше того,
что требовал в своих сочинениях И. С. Пересветов.
|