Суд на них давался в три указных срока, однако
использовать их полностью служилому человеку из-за ежегодной полковой службы
было невозможно. «А они де, дворяне и дети боярские, в те сроки, на Троицын
день и на Семен день, бывают на государеве службе, а на Рожество Христово за
далними проезды, и за бедностью, и от силных людей за разореньем к Москве
приезжать не успевают», — жаловались помещики в 1637 г. В 1641 г. эта мысль прозвучала
вторично: духовенство и их люди «от суда отнимаютца теми указными сроки».
Впрочем, на этот раз обращение дворян и детей боярских побудило правительство
пойти на уступки.
«Сильные люди» также активно прибегали к судным
указным срокам, пользуясь тем, что помещик не успевал вовремя объявиться в
приказе и, следовательно, проигрывал дело.
«И винят де их не по судным делам — сроками, —
отмечали челобитчики в 1637 г.
и разъясняли: «на указные сроки ставитца не успевают». И это «сильным людям»
удавалось осуществлять, несмотря на то, что правительство, как правило, из-за
полковой службы давало отсрочку во всех судных делах дворянам и детям боярским.
Еще один способ «провести» истца-помещика — сменить
имя беглого крестьянина. Справедливости ради укажем, что подобный прием
использовали все стороны 17. Но, поскольку значительная часть беглых
оказывалась за «сильными людьми», то они и получали от смены имени большую
выгоду.
Именно об этом писали в своей коллективной челобитной
помещики в 1648 г.
XI глава Соборного Уложения осудила подобный прием и даже предписала пытать тех
крестьян, которые «от отцов своих и от матерей учнут отпиратися», однако
«сильные люди» не спешили отказаться от столь заманчивого способа обойти закон
и удержать беглого.
В мае 1649
г. служилый человек В. Нестеров, ведший, по-видимому,
тяжбу из-за крестьян с князем А. Н. Трубецким, заявил его человеку: «За такую
де вашу неправду будут многие челобитчики зимою, потому что они крестьян их
научают отцов отпиратца, а в чужих отцов влыгатца, и о том де учнут у государя
милости просити». При этом Нестеров не преминул попугать своего недруга возможностью
повторения «летошнего» — событий 1648
г.
Неудивительно, что и в таком запутанном вопросе, как
«урочные лета», «сильные люди» ухитрялись громоздить для служилых людей все
новые и новые препятствия.
Сошлемся прежде всего на существование в судебной
практике двух трактовок «урочных лет»: исковой давности и давности побега,
ухода от старого владельца. Хотя верх взяло первое, отвечающее интересам помещиков
понимание «урочных лет», правительству приходилось не раз подтверждать его.
Урочная практика должна была одновременно и
стимулировать сыск и дать время пострадавшему землевладельцу организовать его.
Выборочное обращение к переписным книгам середины 40-х гг. XVII в. позволяет
говорить о том, что помещики и вотчинники достаточно быстро находили своих
крестьян.
|