В отличие от обращений 1637 г., 1641 г. в ней не было
детально сформулированных требований. Петиция призывала положить конец
злоупотреблениям, созвать Земский собор и упорядочить законодательство. Столь
общий характер требований объяснялся по-видимому, тем, что подано было
челобитье от имени двух сословных групп — дворянства и верхушки посада,
интересы которых тесно соприкасались именно в этих вопросах.
Примечательно и то, что в июньском обращении проскальзывают
новые нотки — нотки угрозы в адрес правительства. Особенно ощутимы они в
опубликованном М. В. Шахматовым челобитье «мира» царю Алексею Михайловичу 10
июня 1648 г. Раздраженные долготерпением царя, челобитчики
делают вывод, что Алексей «сильных» «милуешь...не хочешь своего царского суда и
гневу пролити на них» 66 и это может привести к новым волнениям и удару по
самому монарху.
Подобные мотивы недовольства попустительством властей
«сильным людям» проскальзывают и в речах служилых людей. Ефремовский сын
боярский Иван Епифанов заявил: «О чем де они ему, государю, не бьют челом, и он
де, государь, за них не стоит».
Правящие круги сделали выводы из событий 1648 г. Вернувшееся к власти
правительство Б. И. Морозова уже не посмело игнорировать коренные интересы дворянства.
Речи о том, что «нынеча государь милостив, сильных из царства выводит», имели
под собой основание.
Соборное Уложение 1649 г. подвело черту под
борьбой дворянства с «сильными людьми». Это не значит, конечно, что
столкновения между рядовыми представителями господствующего класса и его
верхушкой прекратились. Однако острота прежних противоречий во многом была
снята.
Требование, с каким явились дворянские выборные на
Земский собор, — «а об летах крестьянских говорить и стоять накрепко, чтоб
государь указал о оддельных книгах безлетно», — получило положительное
разрешение в соборном приговоре от 2 января 1649 г. и XI главе Соборного
Уложения. Само появление этого памятника пресекало запутанность, неупорядоченность
законодательства, создавшего основу для произвола. Но не все чаяния служилых
людей были удовлетворены. Такой вывод можно сделать не только потому, что в
ряде случаев сами выборные просили правительство защитить их от собственной
«братии», поскольку «не о всех наших нужах твой государев указ учинен».
Обращение к коллективным челобитным конца 30-х —
начала 40-х гг. свидетельствует о том, что не все их положения нашли отражения
в Уложении. Вновь был обойден, в частности, вопрос о создании местного суда под
контролем провинциального дворянства. Подобное требование вступало в противоречие
с общей направленностью эволюции монархии от сословно-представительной к
абсолютистской. И здесь уместно, как нам представляется, сделать несколько
общих замечаний.
Говоря о противоречиях внутри господствующего класса,
исследователи обычно подчеркивают при этом общность коренных интересов
противостоящих сторон. Это справедливо. Однако мы стремились обратить внимание
не на то, что объединяло, а на то, что разъединяло дворянство и «сильных
людей», поскольку в 20-40-е гг. последняя тенденция преобладала и оказала
большое влияние на все политические процессы.
|