Примером такого города могла служить Москва, имевшая
самый крупный в стране стрелецкий гарнизон. В начале нынешнего столетия в связи
с выходом в свет роскошного многотомного издания «Москва в ее прошлом и
настоящем» он и стал объектом изучения. О приборных служилых писали в нем
широко известные историки — М. М. Богословский, М. В. Довнар-Запольский, С. К-
Богоявленский.
Каждый из них отмечал занятия московских стрельцов
ремеслом и торговлей, но ссылался при этом на отрывочные и
несистематизированные данные, носившие в основном лишь иллюстративный характер.
Таким образом, и тезис о большой роли приборных служилых в экономической жизни
столицы Русского государства скорее декларировался, чем доказывался.
Положение московских стрельцов рассматривал А. И.
Заозерский в своей работе о Приказе тайных дел. Автор показал привилегированный
характер службы столичного гарнизона и пришел к заключению, что роль, которую
московские стрельцы играли при царском дворе второй половины XVII в., сближала
их с янычарами и русской гвардией в XVIII в.
Во втором издании книги (1937 г.) А. И. Заозерский
эту характеристику счел нужным сопроводить оговоркой, что до 1648 г. стрельцы «никаким
особым образом не связаны с правительством. Наоборот, занятые торгами и промыслами,
они в силу общности хозяйственных интересов близко стоят к посадскому населению
Москвы, разделяют его недовольство... Но в дальнейшем их поведение постепенно
меняется».
Причины такого изменения остались, однако, для
читателей не вполне ясными, как и причины убежденности автора в активном
занятии московских стрельцов торгами и промыслами. Мнение А. И. Заозерского о
московских стрельцах разделил Н. А. Рожков. В 20—30-е гг. советские
исследователи при характеристике служилых людей по прибору оперировали
практически лишь тем материалом, который содержался в работах дворянских и
буржуазных историков.
Следуя за ними, М. Н. Покровский полагал, что
стрельцы в массе своей «это мелкие торговцы и ремесленники», которые по своему
хозяйственному положению находились в одном ряду с посадскими людьми.
Указанная точка зрения, по-прежнему не будучи подкрепленной каким-либо конкретно-историческим
материалом, в свете теории «торгового капитализма» превратилась в широко
бытовавшее в 1920-е гг. мнение о принадлежности стрельцов (как и посадских
людей) к «классу мелкой буржуазии».
По «стрелецкому вопросу» не было полного единства мнений
и среди представителей школы Покровского. Так, А. Н. Штрауха не устраивала
характеристика стрельцов как мелкой буржуазии, правда, не по существу этого
определения, а из-за его неполноты и неточности.
«Стрелецкое войско,— писал он,— не представляло в экономическом
отношении единого целого, но, напротив, отражало в себе всю пестроту
социальных группировок московского посада — от крупных капиталистов до типичной
мелкой буржуазии включительно». Как полагал А. Н. Штраух, состав стрельцов
«сравнительно однороден» был лишь в провинциальных городах: там это была уже
«типичная мелкая буржуазия».
|