|
В Туринске, например, «десятую деньгу» в 1655 г. со служилых собирали
с 24 сентября по 7 ноября, а в Таре они подавали «сказки» в конце сентября и
различных числах октября того же года.
Осенние месяцы в «пашенных» городах Западной Сибири
как раз и были временем, когда служилые люди «съезжались» со служб 68, таким
образом, и сроки, и порядок проведения переписей гарантировали проводимым
сборам максимальную полноту, и показательно, что в той же Таре в 1655 г. переписью оказалось
охвачено 552 человека — около 77% состава гарнизона.
От «сборных книг», разумеется, нельзя ожидать
абсолютного охвата торгово-промышленного населения и большой точности в оценке
его «капиталов», но при всех вариантах критики этого источника, учитывая в том
числе и неполноту сообщаемой им информации, следует признать, что большинство
западносибирских служилых стояли в стороне от широкой и активной (т. е.
ведущейся в заметных размерах) торгово-промышленной деятельности и не
занимались постоянно ни «торгами», ни «промыслами».
Следовательно, мнение об активном участии
западносибирских служилых в торгово-промышленных занятиях не подтверждается
конкретно-историческим материалом и потому неправомерно.
Отметим в этой связи некоторую непоследовательность
(или, может быть, просто терминологическую нечеткость) уже упоминавшейся работы
А. Р. Ивонина. Справедливо подчеркивая то обстоятельство, что большинство
городовых казаков Западной Сибири на рубеже XVII и XVIII вв. не принимали
участия в развитии местных ремесел, торговли и земледелия, А. Р. Ивонин вместе
с тем считает возможным говорить об их «высокой активности» в хозяйственной жизни
69. Получается явно логическое противоречие.
Столь же неправомерно и допускаемое некоторыми
исследователями отождествление понятий «торгово-промышленная активность» и
«вклад в развитие торговли и ремесла», проведение прямой связи между ними.
Непосредственный вклад какой-либо категории населения в экономическое развитие
своего города мог быть значительным при слабой в целом ее торгово-промышленной
активности и наоборот.
Все зависело прежде всего от численного соотношения
этой социальной группы с другими и с той ее частью, которая более или менее постоянно
занималась «торгами и промыслами». Стрельцы какого-нибудь города в большинстве
своем могли стоять в стороне от его хозяйственной жизни, но при этом вносить по
сравнению с посадскими людьми в развитие городской экономики больший вклад
(если, например, число стрельцов, занятых «торгами и промыслами», превышало
численность посадского населения, как это нередко бывало в Сибири).
Торгово-промышленная активность служилых упомянутых
выше западносибирских городов не представляла собой исключения на общесибирском
фоне. Так, в Красноярске в середине XVII в., как выяснил еще С. В. Бахрушин,
лишь 18 служилых (примерно из 350) занимались торговлей, причем 15 из них
определяли свои предприятия как «базарный небольшой промышлишко и торжишко».
|