С незначительными поправками он вновь изложил ее в 1923 г. Синтез концепций
Виппера и Платонова произошел в 30-е гг. Пока же на фоне развенчания русских
правителей — великих князей и царей,— предпринимавшегося Покровским, чьи воззрения
на время стали эталоном оценки русского прошлого, естественно было появление
сочинений опричников — Генриха Штадена, а также Иоганна Таубе и Элерта Крузе
(Краузе}
Итак, начало 20-х гг. отличалось живым интересом к
деятельности Грозного; велось серьезное исследование опричнины на основе
актовых источников, произошло расширение источниковой базы, уточнена одна из
старых концепций опричнины (Платонов), выдвинута новая (Виппер).
Позднее интерес к этой теме угас. В конце 20-х —
начале 30-х гг. опричнина не принадлежала к ведущим темам исторической науки.
Параллельно с усилением интереса к социологическим проблемам угасало и внимание
к человеку, в том числе и эпохи опричнины.
Занятиям этой темой не способствовали и другие
обстоятельства — высылка из СССР ведущих Историков и философов, отъезд в Латвию
Виппера, аресты «не сосланных вовремя за границу» историков (12 января 1930 г. был арестован С. Ф.
Платонов, осенью — С. В. Бахрушин и П. А. Садиков).
Среди оставшихся на воле следует в первую очередь
назвать будущего исследователя опричнины С. Б. Веселовского, 31 января 1929 г. избранного
членом-корреспондентом АН СССР. 19 мая 1930 г. Общество историков-марксистов приняло
решение рассматривать каждого «антимарксиста» как «потенциального вредителя»,
потребовало вести непримиримую борьбу с буржуазными концепциями и установить
«общественно-научный контроль» над преподаванием истории, уничтожив грань между
идеологией, политикой и наукой.
«Научное кладбище», как пренебрежительно назвал
Покровский историков дореволюционной формации, начало превращаться в обычное: в
ссылке умер Платонов, надолго замолчал Садиков. Лишь представитель более
молодого поколения историков — И. И. Смирнов — в 1933 г. выступил с весьма
актуальной для времени борьбы с «кулачеством» темой о роли опричнины в обострении
классовых противоречий в деревне, подчеркивая ее роль в разорении крестьян,
да, как это ни парадоксально, в 1934
г. увидел свет перевод А. И. Малеина сочинения иностранного
современника опричнины Альберта Шлихтинга.
Утверждение культа Сталина сопровождалось активным
использованием понятий средневековья. Упорно — и в теории, и в практике
общественной жизни — насаждалась идея прогрессивности централизации.
Эта идея с конца 30-х гг. распространялась на прошлое
России, когда, с одной стороны, была развенчана школа Покровского, а с другой —
была реставрирована история как наука, превращенная, однако, в форму
государственного и партийного идеологического оружия.
15 мая 1934
г. совместным постановлением ЦК и СНК СССР «О преподавании
гражданской истории в школах СССР», подкрепленным 9 июня постановлением о
введении в школе элементарного курса всеобщей истории и истории СССР, будущим
гражданам страны возвращалось право на память. Но какую?
|